"Руслан Белов. Смерть за хребтом" - читать интересную книгу автора

ночных людей, чем прослеживание рудной зоны от начала до самого конца...
Слабак, что и говорить... Городская конфетка. Халва мучная.
- Эй-эй! Ты чего? - не выдержав паузы, заволновался Удавкин. - Ты чего
молчишь? Не умер?

"...Не спеши, послезавтра - смерть.
...Улыбнись правдолюбцу и помири его с лжецом: братьям-близнецам не
жить друг без друга.
Обида глупа как обидчик.
Улыбнись скупому - он боится умереть бедным и меняет сущий день на
фальшивые монеты небытия. Улыбнись подлому - он меняет свет дня на тьму
своей души.
Улыбнись им и себе в них и отведи глаза на мир. Послезавтра смерть, а
завтра ее преддверие.
Живи сегодня и здесь. И жизнь станет бесконечной..."

А у меня - бесконечно умирание... Скорее бы сдохнуть!
...А когда я умирал в последний раз? Кажется, в больнице... От
перитонита... В поле как-то раз аппендикс разбушевался, а уехать нельзя -
новые буровые ставили, без меня не обошлись бы. Пришлось выпить стакан
водки с солью. Через день смог ходить, от сорока двухградусной температуры
и следа не осталось.
Через год опять то же самое - и уехать нельзя, и умереть нельзя.
Партия не велит. Гиссарская, геологоразведочная. Но у нас с собою было. Тем
более соль. Снова вылез.
...В третий раз чуть не умер... Вернее, почти умер. Приступ случился в
городе. Упал в лихорадке, за пару часов похудел на четыре килограмма.
Шептал матери:
- Водки, водки купи...
А она:
- Алкоголик несчастный! Ты даже в бреду водку алчешь!
И вызвала скорую помощь. Приехали очкарики, добрые такие, ласковые
предупредительные... Спрашивают, чем болею. Почти им доказал, что
аппендицитом острым в третий раз, но тут отец встрял... Стал им объяснять,
что сын Валентин у меня только что от Боткина слег. Ну, люди в белых
халатах сразу же головами закивали и в палату желтушечную отвезли. В
Институт тропических болезней.
Смотрю я там вокруг, как зачумленный на празднике жизни, и сам себе
удивляюсь. Все соседи - люди, как люди... Таблетки глотают с энтузиазмом,
телевизор смотрят, в шахматы играют, а у меня 44 градуса с практически
полной отключкой органов чувств. И они все желтые, как полагается, а я -
как полотно белый, если не прозрачный.
Слава богу, на второй день зашел случайно какой-то старичок, врачишка
списанный, дома ему, видите ли, не сиделось... Злой весь, психованный.
Слюной брызгал, линзы толстенные, еле видит. Согнулся над моим практически
трупом, всмотрелся и говорит врачу лечащему: "Везите-ка этого в морг. Мимо
операционной. Если до нее не помрет, сворачивайте. Перитонит у него
обширный. Интоксикация. А желтуха - это надо было догадаться!
Вот, черт, сколько себя помню, все несчастья мне приносили добренькие
люди. А со злыми обходился как-то...