"Сол Беллоу. Между небом и землей" - читать интересную книгу автора

выразительный взгляд, но она, поджав губы, продолжала меня рассматривать.
Больше я их не видел. Вилли я избегал. Ночами ворочался без сна, думая
над словами миссис Харши. Она меня увидела насквозь - по наитию, не иначе, -
и где другие ничего не замечали, распознала зло. Я долго думал, что отмечен
печатью дьявола. Потом я это дело отставил. Какой там дьявол. Ну, поработал
он надо мной, так ведь и над всем человеческим родом поработал. Но некоторое
время люди вроде миссис Харши подпитывали мое подозрение, что я не похож на
других, но (теперь-то я знаю, идея отнюдь не нова, уходит корнями к так
называемому "романтизму") таю в себе порчу. В общем, наверно, такое со всеми
бывает, ибо мы слишком хорошо себя знаем, чтоб верить доброму мнению
окружающих, проще поверить плохому. Миссис Харше я, возможно, не угодил
"чересчур тонким воспитанием" или тем, что норовил (с годами у меня это
прошло) через голову друга завести отношения с родственниками, особенно с
матерью. Может, она сочла, что хватит мне строить из себя взрослого. Это,
между прочим, мало кому нравилось.
Со всей этой мутью я давно разобрался. И только из-за Этты пустился в
новое расследование. Кстати-зря. Нет между нами никаких параллелей.
Возможно, дедушкина голова и нависла над нами обоими, но поглотит она, когда
пробьет час, два существа, ничего между собой не имеющих общего.
Но какова Долли! Я знал, конечно, что она не ангел, но, выверив ее роль
во вчерашнем спектакле, удивился, до чего же она близка к адским сферам.
Н-да, не думал. Лишнее доказательство, что я слабо разбираюсь в людях, не
замечаю задатков подлости, а ведь для некоторых ее сделать-раз плюнуть.
Вечно я строю разные (идиотские) теории в их оправдание. Давно пора
воспитывать в себе проницательность.

28 декабря
Что бы, интересно, сказал Гете насчет нашего вида из окна, насчет
унылой, выветренной улицы, Гете со своей этой непреходящей радостью, плодами
и цветами, а?

29 декабря
Спал до часу дня. В четыре вытащился пройтись, продержался минут десять
и сдался.

31 декабря
Ради праздника побрился. Правда, мы никуда не идем. Айве надо что-то
шить.

2 января 1943 г.
Мистер Ванейкер ознаменовал рождение нового года щедрыми возлияниями,
кашлем, обильным посевом бутылок, непрестанными громкими набегами на туалет
и довершил пированье пожаром. Часов в десять я слышу его особенно мощный
рык, странный стук в коридоре, выглядываю и вижу, как он пробирается сквозь
клубы дыма, тычась в стенки. Айва бросается за капитаном Бригсом, я
распахиваю дверь Ванейкера. Кресло пылает. Он вбегает со стаканом и спешит
выплеснуть воду на пламя. В безрукавой пижаме, локти в черных отпечатках
пальцев. Большое мясистое, стертое лицо под аркой седых кудрей, как в чепце,
красное, перекошенное. Он без звука снова выскакивает за дверь со своим
стаканом.