"Сол Беллоу. Между небом и землей" - читать интересную книгу автора

день стирки, день уборки, готовки, дни, когда что-то начиналось, дни, когда
кончалось. А сейчас все слились, все серые, одинаковые, и вторника не
отличить от субботы. Когда забываю специально глянуть в газету, так и не
представляю себе, какой сегодня день. И если, положим, считал, что пятница,
а оказался четверг, не испытываю особой радости, что выиграл двадцать четыре
часа.
Может, потому я и нарываюсь на скандалы. Не знаю. Конечно, обстановка в
"Стреле" и у Эймоса не располагала к лучезарному настроению, но при желании
можно было сдержаться. Может, мне просто надоело обозначать дни: "когда я
попросил еще чашечку кофе" или "когда официантка отказалась заменить
подгоревший тост", вот и хочется наддать жару независимо от последствий.
Неприятности, как физическая боль, обостряют ощущение жизни, и когда
заведется в ней что-то, что взбудоражит, охлестнет, поднимет тебя на дыбы,
ты и рад, ведь боль и волненье лучше все-таки, чем сплошное ничто.

3 января
Сообщение, что Джефферсон Форман погиб в Тихом океане. Указан домашний
адрес - Сент-Луис. Джефферсон Форман, которого я знал, был из Канзас-Сити,
но мало ли, - возможно, они переехали. Фамилия не такая уж
распространенная, - наверно, он. Мне когда-то говорили, что он в торговом
флоте. Вполне мог перевестись, когда началась война. Года Четыре назад был
слух, что его арестовали в Генуе за то, что в общественном месте орал "A
basso" (Долой). Никаких имен, только "A basso". По словам Тада, консульство
тогда его еле отбило, хотя кроме "A basso" ему ничего не вменялось.
Джефферсон обожал приключения. Его выгнали из университета за какие-то там
грехи, не знаю подробностей. Собственно, непонятно, как его с первого же
курса не выперли. То он сшиб с ног на улице Джорджа Колика. И - никаких
объяснений. Конечно, потом извинился в присутствии декана. А то вдруг зимой
спозаранок решил меня разбудить и закидал мне постель вымазанными золой
снежками.
Чин указан-лейтенант. Судно - "Каталина".
Думаю, ему было мало подводной опасности. Я всегда подозревал, что
как-то такое он убедился, что есть положения, в которых оставаться
человеком - невыразимо тоскливо, и отдал всю жизнь на то, чтобы их избегать.

4 января
При всем нашем почтении к бренной материи мы очень неплохо
приноровились к бойне. Все стрижем с нее купоны и не испытываем ни малейшей
жалости к жертвам. Не с войны пошло, и до войны наблюдалось, просто сейчас
больше кидается в глаза. Смотрим не сморгнув, как людей пачками отправляют
на тот свет; но и те, кого поубивали, так же спокойненько наблюдали бы, как
убивают нас. Не хочу даже думать о том, что нами движет. Не хочу. Сложная
работенка, да и опасная. Самое безобидное открытие - у нас не развиты
воображенье и чувства. Старик Джозеф, ввиду временности жизни не желавший
колоть и рубить, говаривал, что при самых добрых намерениях каждый должен,
увы, выдать свою порцию синяков. Синяков! Какая невинность! Да, он
осознавал, что и при самых благородных установках без порки не обойтись.
Очень мило с его стороны.
А ведь мы, как нация, весьма заняты проблемами тленности: у нас царство
холодильников. И кошечек переправляют самолетом за сотни миль, чтоб сделать