"Сол Беллоу. Между небом и землей" - читать интересную книгу автора

А потому, что нам втемяшили, будто человеческие возможности
безграничны. Шестьсот лет назад человек был тем, для чего родился на свет.
Сатана и Церковь, уполномоченные Богом, за него боролись. При исходе борьбы
частично принимался во внимание его личный выбор. Но в ад ли, в рай он
поступал посмертно, место его среди живых было застолблено. И это железно.
Но декорации с тех пор сменились, люди только расхаживают по сцене, зато в
результате мы имеем историю и все сваливаем на нее. Когда-то мы представляли
собой интерес, тогда за наши души стоило побороться. А сейчас каждый сам
ответствен за свое спасение и видит его в собственном величии. Оно, это
величие, и есть тот утес, о который мы обдираем сердца. Великих умов,
великих красавиц, великих любовников и преступников пруд пруди. От великой
тоски и отчаянья Вертеров и Дон Жуанов мы пришли к великой властности
Наполеонов. От них к убийцам, уничтожающим жертв по тому праву, что
превосходят их величием; потом к тем, кто считает, что уполномочен
вытягивать другого хлыстом; докатились до школьников и приказчиков, ревущих,
как революционные львы; до подлецов, проходимцев, дебатирующих по ночным
обжоркам, вообразив, что можно достигнуть величия в предательстве, хватая за
горло тех, кто жил бы без них припеваючи; а от них прямиком к мечтам о
великих своей красотой тенях, целующихся на моросящем экране. Из-за всего
из-за этого мы ненавидим сверх меры, мы сверх меры терзаем себя и других. Мы
боимся отстать от поезда, и этот страх нас сводит с ума. Этот страх в нас
залег, как туча. У нас черно внутри. Только изредка грозой разражаются боль
и тоска, и нас проливает дождем.

7 января
Контора Эйдлера посылает его на две недели в Сан-Франциско. Завтра
едет. Так что беседа наша откладывается.

8 января
Джон Перл пишет про свою выставку в нью-йоркском женском клубе. Успеха
она не имела. Из-за нехватки места все картины заткнули в столовую, а там
Красный Крест без передыху устраивал завтраки, так что не протиснешься. Он
ничего не продал. Правда, дамочка, влюбившаяся в один натюрморт, заказала
было цветы для дочкиной спальни -три цветка в синей вазе. "Всего три?
Четвертый вам обойдется еще в двадцать пять долларов. Он превысит размер
картины". Вполне логично. Она долго думала, потом решила, что хватит и трех.
Муж выращивает пионы. Вазу с цветами она пришлет. "Ах, извините, - сказал
Джонни. - Я думал, мы договариваемся насчет роз. Пионы за такую цену не
пойдут. Придется надбавить на каждый цветок по десятке. Такая такса на цветы
диаметром свыше пяти сантиметров. Лимон - еще десятка. Неочищенный.
Полуочищенный - пятнадцать долларов". "На все есть такса?" - она спрашивает.
Что-то заподозрила. "В общем-то да. Правда, чуточку ниже моей. Конвенция на
Джонс-стрит 1930 года определила более низкие цены. Но в связи с
инфляцией..." Тут она бежала. Этель говорит, что это с моей стороны большое
свинство, но ты бы видел эту серьезность, грех не подыграть. Надеюсь, я не
подорвал свои акции".
Он держится пока в своем рекламном агентстве, "изображая мужчин с
разлитием желчи и секретарш, изнемогающих от мигрени. И это, - продолжает
он, вдруг изменив тон, - называется взрослый, разумный, сознательный мир.
Фантастическая бессмысленность собственной работы доводит меня до экстаза.