"Сол Беллоу. Между небом и землей" - читать интересную книгу автора

женщина в куцей юбчонке и перекрученных чулках, стуча зубами и смаргивая
слезы, валко протопала по проходу.
- Это ж надо, - кондуктор сочувственно проводил ее взглядом, - чай, не
молоденькая, в такую стынь у печи бы сидеть, чем по ночным по трамваям
мотаться. Если вот только, - он подмигнул нам с полицейским, - работа у ней
на улице. - И выказал в улыбке желтые зубы.
- Дочестер еле дующая! Дочестер!
Я спрыгнул и припустил против ветра домой, сперва отдышавшись под
угловым навесом. Тучи выстригло, и голые звезды дрожали в сферической тьме -
Вселенная занималась своей еженощной, извечной работой.
Айва не ложилась. Она не стала спрашивать, где я был, видно, решила,
что я, как всегда после ссоры, бродил над озером. Утром мы поговорили
немножко и помирились.
13 января
Нудный, мутный день. Утром, продрав глаза, не знал, за что приняться,
то ли нашарить тапочки, то ли сразу одеться, включить последние известия,
причесаться, приготовить бритье. Снова завалился в постель и около часу
собирался с силами, наблюдая, как, прорезав жалюзи, прокатывается по стене
тусклый свет. Наконец встал. Низкие тучи. Запотевшие окна. Крыши
вокруг -зеленые, непропеченно-красные, темно-медные - сияли, как кастрюли в
сумрачной кухне.
В одиннадцать постригся. Поесть пошел далеко, аж на Шестьдесят третью,
ел за белой стойкой, среди запахов жарящейся рыбы, глядя в окно на железные
контрфорсы и огромные, как плиты котельной гигантского лайнера, бруски
мостовой. Над домом напротив гамбургер с ручками и ножками, балансируя на
светящейся проволоке, демонстрировал банку горчицы. Я подобрал горбушкой
сладкую кофейную муть и вышел под непрочные крупные хлопья. Послонялся по
дешевой лавке, разглядывая шуточные поздравительные открытки, хотел купить
конверты, но купил вместо этого кулек трюфелей. Жадно уплел. Потом меня
понесло в тир. Заплатил за двадцать выстрелов, а стрельнул меньше десяти
раз, не попал ни разу. Снова вышел на улицу, погрелся у жаровни возле
газетного киоска, приютившегося под надземкой со всеми своими журналами.
Любовные сцены, ужасы. Зашел в благотворительную читалку, взял "Монитор". Не
читал. Так, посидел, стараясь вспомнить названье компании, рекламировавшей
газовые плиты в "Манчестер гардиан". Скоро опять оказался на улице, против
спортзала, постоял, поглазел на фотографии боксеров. "Младший Салеми, в
настоящее время с Рейнгерами в Австралии". Это ж надо - какие плечи!
Поплелся обратно, выбирая незнакомые улицы. На поверку они ничем не
отличались от уже изученных. Двое пилили дерево. Из-за забора без всякого
предупреждения с лаем вылетела собака. Ненавижу таких собак. Кто-то в
куртке, в рыжих сапогах бросал в костер ящики посреди участка. В высоком
окне каменного дома белоголовый мальчик изображал короля в бумажной короне.
На плечах одеяло, в тонких пальчиках зеленый прутик - скипетр. При моем
появлении скипетр тут же превратился в ружье. И, сделав губами "Пиф-паф!",
стрелок пальнул в меня шариком. Я снял шапку, в ужасе ему показывая
воображаемую дыру. Он улыбался.
Книга пришла с дневной почтой. Вечером ее найду. Надеюсь, это в
последний раз мне придется врать.

14 января