"Генрих Белль. Хлеб ранних лет" - читать интересную книгу автора

девушку, которая все это время, видимо, находилась позади меня: у нее были
темные волосы, а одета она была в пальто, зеленое, как трава, выросшая за
одну теплую дождливую ночь; оно было такое зеленое, что от него, казалось,
должно пахнуть травой; волосы девушки были темные, как шиферная крыша после
дождя, а лицо - ослепительно белое, почти такое же белое, как свежая
штукатурка, сквозь которую еще просвечивает охра. Я подумал, что она
накрашена, но ошибся. Глядя в упор на это кричаще зеленое пальто, глядя на
ее, лицо, я вдруг почувствовал страх, - страх, какой испытывают
путешественники, когда вступают на открытую ими землю, зная, что другая
экспедиция уже в пути и, быть может, успела водрузить свой флаг и завладеть
этой землей; путешественники, которые боятсял как бы "е оказались напрасными
все тяготы их долгого пути, все трудности, борьба не на жизнь, а на смерть.
Лицо этой девушки проникло в самую глубь моего существа, прошло сквозь
меня, как штамп для чеканки серебра прошел бы сквозь воск, и мне показалось,
словно я пронзен насквозь, но не истекаю кровью; в какой-то безумный миг мне
вдруг захотелось уничтожить это лицо, как художник уничтожает оригинал, с
которого успел снять один-единственный оттиск.
Я бросил сигарету и пробежал шесть шагов, составлявших ширину
лестничной площадки. Но страх мой пропал, лишь только я очутился рядом с
девушкой. Я произнес:
- Не могу ли я вам чем-нибудь помочь? Она улыбнулась, кивнула головой
и ответила:
- О да, вы можете сказать мне, где находится Юден-гассе.
- Юденгассе? - удивился я, у меня было такое чувство, будто я услышал
свое имя во сне, но еще не осознал, что это действительно мое имя; я был не
в себе, и мне казалось, я понял, что значит быть не в себе.
- Юденгассе, - повторил я, - да, Юденгассе. Пойдемте.
Я видел, как она встала и с некоторым удивлением взяла тяжелый чемодан;
я был слишком потрясен и не подумал, что чемодан полагается нести мне; в ту
минуту я был очень далек от привычной вежливости. Мысль о том, что она и
есть Хедвиг Муллер, - в то мгновение еще не полностью осознанная мною, хотя
эта мысль должна была со всей очевидностью возникнуть у меня, когда девушка
произнесла слово "Юденгассе", - чуть не свела меня с ума. Здесь была
какая-то путаница, неразбериха; я был настолько уверен, что дочь Муллера --
блондинка, одна из тех многочисленных блондинок, будущих учительниц, которые
проходили мимо меня, что не мог сразу отождествить эту девушку с ней; до сих
пор я часто сомневаюсь, что она и есть Хедвиг Муллер, и произношу это имя
неуверенно, ибо мне кажется, что ее настоящее имя мне еще предстоит узнать.
- Да, да, - сказал я в ответ на ее вопросительный взгляд, --
пойдемте!
Пропустив девушку с тяжелым чемоданом вперед, я последовал за ней к
выходу.
В те полминуты, пока я шел за ней, я думал о том. что буду ею обладать
и ради этого готов разрушить все, что могло бы мне помешать. Я уже видел,
как разрушаю стиральные машины, разбивая их десятифунтовым молотом. Я
смотрел на спину Хедвиг, на ее шею и руки, побелевшие от того, что она несла
тяжелый чемодан. Я ревновал ее к железнодорожному чиновнику, который на
секунду дотронулся до ее руки, когда она протянула ему билет; я ревновал ее
к полу вокзала, потому что по нему ступали ее ноги. Мы были почти у самого
выхода, когда я сообразил, что мне надо взять чемодан.