"Генрих Белль. Хлеб ранних лет" - читать интересную книгу автора

- Простите, - произнес я, подскочил к ней и взял у нее из рук
чемодан.
- Очень мило, - сказала она, - что вы пришли меня встретить.
- Боже мой, - пробормотал я, - разве вы меня знаете?'
- Конечно, - ответила она, смеясь, - ведь ваша карточка стоит на
письменном столе у вашего отца.
- Вы знакомы с моим отцом?
- Да, - сказала она, - я училась у него.
Я засунул чемодан в багажник, поставил рядом ее сумку и помог ей сесть
в машину, и тогда я в первый раз дотронулся до ее руки и локтя. У нее был
круглый, крепкий локоть, а рука большая, но легкая; в ту минуту эта рука
была сухой и прохладной. Обойдя машину, чтобы сесть за руль, я остановился у
радиатора, открыл капот и сделал вид, будто разглядываю что-то в моторе; но
я смотрел на девушку через переднее стекло, и мне стало страшно уже не
потому, что ее может открыть и завоевать кто-то другой, - этого я больше не
боялся, - ибо все равно я ее никогда не оставлю, ни сегодня, ни во все те
дни, что наступят потом, во все дни, совокупность которых называется жизнью.
Нет, я боялся другого - боялся того, что произойдет потом; поезд, куда я
хотел сесть, готовился к отправлению, он стоял под парами, пассажиры уже
вошли -, семафор был открыт, и человек в красной фуражке поднял жезл; все
ждали только меня, потому что я уже стоял на подножке и вот-вот должен был
войти в вагон, но в эту секунду я соскочил вниз. Я думал о тех
многочисленных откровенных объяснениях, которые мне придется пережить;
теперь я понял, что всегда ненавидел откровенные объяснения - эту
бесконечную, бессмысленную болтовню, бесплодные рассуждения о том, кто
виноват и кто прав, упреки, ссоры, телефонные звонки, письма, я ненавидел
вину, которую должен буду взять на себя, - вину, уже лежащую на мне. Я
видел, как моя прежняя вполне сносная жизнь катилась дальше, словно сложная
машина, построенная для человека, которого уже нет, - меня уже не было; и
машина разрушалась: винты развинчивались, поршни накалялись, железные части
летели во все стороны, пахло гарью.
Я давно уже закрыл капот и, упершись локтями в радиатор, смотрел сквозь
переднее стекло на ее лицо, разделенное дворником на две неравные части; мне
казалось непостижимым, что до сих пор ни один мужчина не понял, как она
красива, что никто ее не разглядел, а может быть, она стала такой лишь в тот
миг, как я увидел ее?
Когда я вошел в машину и сел рядом с ней, она взглянула на меня, и в ее
глазах я заметил страх перед тем, что я мог бы сказать или сделать, но я
ничего не сказал, молча включил мотор и поехал в город; только изредка,
поворачивая направо, я смотрел на нее сбоку, изучая ее профиль, и она тоже
разглядывала меня. Я поехал на Юден-гассе и уже затормозил было, чтобы
остановиться перед ее домом, но я еще не знал, как вести себя потом, когда
мы остановимся, выйдем из машины и войдем в квартиру, и поэтому я проехал
всю Юденгассе и, поколесив по городу, опять вернулся к вокзалу, снова
проделал тот же путь до Юденгассе и на этот раз остановился.
Не говоря ни слова, я помог ей выйти из машины, снова взял ее большую
руку в свою и почувствовал, как ее круглый локоть коснулся моей левой
ладони. Взяв немо-дан, я пошел к парадному, позвонил и, когда она нагнала
меня с сумочкой в руках, не обернулся. Я побежал с чемоданом вперед,
поставил его наверху перед дверью квартиры и встретил Хедвиг, когда она