"Генрих Белль. Хлеб ранних лет" - читать интересную книгу автора

медленно поднималась по лестнице, держа свою сумочку. Я не знал, как ее
назвать; мне казалось, что имена Хедвиг и фрейлейн Мул-лер не подходят к
ней, и поэтому я просто сказал:
- Через полчаса я зайду за вами и мы пойдем обедать, ладно?
Она слегка кивнула мне в ответ, задумчиво глядя куда-то мимо меня, и
казалось, будто она что-то глотает. Больше я не произнес ни слова, сбежал
вниз, сел в машину и поехал сам не зная куда. Не помню, по каким улицам я
проезжал и о чем думал, помню только, что моя машина казалась мне бесконечно
пустой, машина, в которой я почти всегда ездил один и лишь изредка с Уллой;
и я пытался представить себе, как было час назад, когда я ехал без Хедвиг к
вокзалу.
Но я уже не мог вспомнить, что было раньше; и хотя я представлял себе,
как еду в своей машине на вокзал, мне казалось, что то был мой брат-близнец,
похожий на меня, как две капли воды, но в остальном не имеющий ничего общего
со мной.
Я пришел в себя, только подрулив к цветочному магазину; остановив
машину, я вошел в магазин. Там было прохладно, сладко пахло цветами и
никого, кроме меня, не было. Я подумал о том, что на свете должны
существовать зеленые розы, розы с зелеными цветами, и потом в зеркале я
увидел, как вынимаю бумажник и ищу деньги, но не сразу узнал себя и
покраснел, потому что, произнеся вслух "зеленые розы", почувствовал, будто
кто-то подслушал меня. И только в этот миг я узнал себя по краске, покрывшей
мое лицо, и подумал: значит, это действительно я, у меня и впрямь весьма
благородная внешность. Откуда-то сзади вышла старуха, и я уже издали увидел,
как она улыбалась, сияя своими вставными зубами; она еще дожевывала
последний кусок и, проглотив его, заулыбалась снова, и все же мне
показалось, что вместе с едой она проглотила улыбку. По ее лицу я видел, что
она причислила меня к тем, кто покупает красные розы, улыбаясь, она подошла
к большому букету красных роз, стоявшему в серебряном кувшине; она ласкала
цветы, чуть прикасаясь к ним пальцами, но мне это показалось непристойным; я
вспомнил публичные дома, от которых предостерегал меня герр Бротиг, муж моей
хозяйки, и вдруг понял, почему мне было так неприятно: здесь было, как в
публичном доме, я знал это, хотя никогда не бывал там.
--- Они восхитительны, не правда ли?--сказала женщина. Но я не хотел
красных роз, я никогда не любил их.
- Белых, - сказал я хрипло; и, улыбаясь, она направилась к бронзовому
кувшину, где стояли белые розы.
- Ах, так,-- сказала она, - для свадьбы!
- Да, - ответил я, - для свадьбы.
В кармане пиджака у меня лежали две бумажки и ме-' лочь; я выложил все
деньги на прилавок и сказал, как говорил, будучи ребенком, когда клал на
прилавок всю свою наличность, требуя "конфет на все деньги":
- Дайте мне белых роз на все деньги... и побольше зелени.
Кончиками пальцев женщина взяла деньги, пересчитала их и начала
вычислять на оберточной бумаге, сколько роз мне следовало получить. Считая,
она не улыбалась, но стоило ей направиться к бронзовому кувшину с белыми
розами, как улыбка на ее лице появилась опять, будто внезапная икота. Резкий
приторный запах, наполнявший лавку, неожиданно настиг меня, словно
смертельный яд, и, сделав два больших шага к" прилавку, я схватил свои
деньги и кинулся прочь.