"Генрих Белль. Хлеб ранних лет" - читать интересную книгу автора

свет. Мне хотелось, чтобы она пошла за мной и крикнула мне что-нибудь вслед,
но она не вышла, и, открыв входную дверь, я спустился по лестнице.
В парадном я остановился, закурил сигарету, посмотрел на улицу, залитую
солнцем, и начал читать таблички с фамилиями жильцов: Хюнерт, Шмиц,
Стефанидес, Кролль, после этого шла фамилия ее хозяйки - Гролта - и
небольшая печатная вывеска "ФЛИНК - белье", - это была прачечная.
Не успев докурить сигарету, я перешел улицу, остановился на тротуаре и
стал смотреть на противоположную сторону, не выпуская из виду парадную
дверь. Я испугался, когда ко мне неожиданно обратилась хозяйка прачечной
фрау Флинк; должно быть, она перешла улицу, не снимая своего белого халата,
но я ее не заметил.
- Ах, герр Фендрих, - сказал она, - вы пришли как раз вовремя: одна
из стиральных машин начала перегреваться: работница недосмотрела.
- Выключите машину, - сказал я, не глядя на фрау Флинк. Я продолжал
упорно смотреть на входную дверь.
- Разве вы не можете взглянуть?
- Нет, - ответил я, - я не могу взглянуть.
- Но вы ведь уже здесь.
- Да, здесь, - сказал я, - но я не могу взглянуть на машину: я
должен быть здесь.
- Ну, это уж переходит все границы, - заявила фрау Флинк. - Вы здесь
и не можете даже взглянуть на машину.
Краем глаза я видел, что фрау Флинк вернулась к себе, и через минуту в
дверях прачечной появились работавшие у нее девушки - четыре или пять белых
халатов. Я слышал, что они смеялись, но меня их смех не трогал.
Я думал о том, что так, наверное, бывает, когда тонешь: серая вода
вливается в тебя - целая масса воды; ты больше ничего не видишь и ничего не
слышишь, кроме глухого шума, а серая безвкусная вода кажется тебе сладкой.
Мой мозг продолжал работать, словно машина, которую забыли выключить;
вдруг я понял, как решается алгебраическая задача, которую я не мог решить
два года назад на экзамене в техникуме, и то, что я нашел решение этой
задачи, вселило в меня чувство бесконечного счастья, ощущаемое человеком,
когда он внезапно вспомнит имя или слово, долгое время от него ускользавшее.
В этот момент мне пришли в голову английские слова, которые я не мог
выучить в школе девять лет назад, и я вдруг сообразил, что спичка
по-английски называется "match". "Тэд принес своему отцу спичку, и отец Тэда
зажег этой спичкой трубку. Огонь в камине горел, и отец Тэда подложил новые
поленья, прежде чем он начал рассказывать о тех временах, когда он был в
Индии". Полено по-английски "log", и теперь я смог бы перевести эту фразу,
которую тогда никто не сумел перевести, даже первый ученик. Мне казалось,
будто я сплю и кто-то нашептывает мне слова, никогда не читанные и не
слышанные мною раньше. Но мои глаза видели только одно - парадную дверь,
откуда рано или поздно выйдет Хедвиг; это была новая дверь, покрашенная
коричневой краской, и мне казалось, что я никогда не видел ничего другого,
кроме этой двери.
Не знаю, страдал ли я: темно-серые воды сомкнулись надо мной, и в то же
время мое сознание работало так отчетливо, как никогда: я думал о том, что
мне еще предстоит когда-нибудь извиниться перед фрау Флинк; она всегда была
добра ко мне, нашла комнату для Хедвиг и, если я приходил усталый, иногда
угощала меня кофе. Когда-нибудь, думал я, придется перед ней извиниться. Мне