"Генрих Белль. Не только под Рождество" - читать интересную книгу автора

непосредственные следы войны; делалось все возможное, чтобы скрыть от нее
ужасные разрушения. Обоим моим кузенам повезло - они так и не узнали, что
такое военная служба в самых ее суровых формах. Иоганн быстренько вступил
в дядину фирму, которая играла решающую роль в снабжении нашего города
овощами. К тому же у него была не в порядке печень. А Франц хоть и стал
солдатом, но ему поручили охранять пленных, и даже на этом посту он
ухитрился не угодить военному начальству, обращаясь с русскими и поляками
как с людьми. Кузина Люси еще не была тогда замужем и помогала дяде в
торговых делах. Раз в неделю она ходила на "добровольную службу в помощь
армии" - вышивать свастики. Но мне не хотелось бы перечислять здесь
политические прегрешения моих родственников.
Короче говоря, ни в деньгах, ни в продуктах, ни в необходимой
безопасности недостатка не было, и тетя Милла страдала лишь из-за
отсутствия елки. Дядя Франц, этот душевнейший человек, почти пятьдесят лет
имел неплохие доходы - он покупал апельсины и лимоны в различных
тропических и субтропических странах и пускал их в продажу с
соответствующей наценкой. В годы войны дядя распространил сферу своей
деятельности на менее ценные фрукты и овощи. Но после войны снова
появились цитрусовые - плоды, которые больше всего занимали дядю, - и
сразу стали предметом живейшего внимания всех слоев общества. Дядя Франц
сумел тут же переключиться на цитрусовые, что принесло населению
всевозможные витамины, а самому дяде - порядочное состояние.
Но ему уже было под семьдесят, и он сам захотел уйти на покой, передав
дело своему зятю. Тут и произошло событие, над которым мы раньше
посмеивались, но которое теперь кажется нам причиной всех дальнейших
несчастий.
Моя тетка Милла вновь занялась своей елкой. Само по себе это было
вполне безобидно, даже упорство, с которым она настаивала на том, чтобы
"все было как раньше", вызывало у нас только усмешку. Да и на самом деле,
сначала не было ровно никаких оснований принимать эту историю всерьез.
Война, правда, разрушила много такого, что восстановить было несравненно
труднее, но зачем - так говорили мы себе - отнимать у симпатичной старушки
столь невинную радость?
Всем известно, как трудно было достать тогда масло или сало. Но
раздобыть марципановые фигурки, шоколадные крендельки и свечи в 1945 году
оказалось просто невозможным даже для моего дяди Франца, имевшего обширные
связи. Лишь в 1946 году было собрано все, что требовалось. К счастью,
сохранился еще целый комплект гномов с наковальнями и один ангел.
Я хорошо помню тот день, когда нас пригласили к дяде. Шел январь 1947
года. На дворе стоял мороз. Но у дяди было тепло, а стол ломился от разных
угощений. И когда погасли лампы, зажглись свечи, гномы начали колотить
молоточками, а ангел шептать: "Мир, мир", мне почудилось, будто меня
перенесли в доброе старое время, которое - как я до тех пор думал -
миновало безвозвратно.
Тем не менее все это не содержало в себе ничего из ряда вон выходящего,
хотя и явилось для нас приятной неожиданностью. Из ряда вон выходящим
оказалось то, с чем я столкнулся спустя три месяца. Моя мать - дело было в
середине марта - послала меня разузнать, нельзя ли "чем-нибудь поживиться"
у дяди Франца. Речь шла о фруктах. Я отправился в соседний район города.
Воздух был мягкий и чистый, смеркалось. Ничего не подозревая, шагал я мимо