"Михаил Белиловский. Поведай сыну своему" - читать интересную книгу автора

кордоном для буржуев, а нам они совсем не подходят. Вон какие наши-то -
веселые и задорные!
После этого все успокоились.
В наступившей тишине вдруг серьезно заговорила Ульяна.
- Я с ужасом думаю, что будет с нами, ребята, если мы не сумеем
поступить в институт.
- Не сумеем, так не сумеем, - сказал безразличным тоном Наум.
Это не на шутку взволновало Ульяну.
- Хорошо тебе говорить! Если что, ты возвращаешься в Ружин и работаешь
жестянщиком. Худо-бедно - при деле. А мне, например, что остается делать -
работать в колхозе, жалкие трудодни зарабатывать или, в лучшем случае,
бумажками шелестеть целый день в каком-нибудь учреждении. И это в то самое
время, - все больше распалялась Ульяна, - когда в стране совершаются такие
грандиозные дела, аж дух захватывает - гидроэлектростанции, Северный полюс,
оросительные каналы... Как хотите, если не быть участником этих свершений,
то лучше не жить!
Так что же оставалось делать им троим теперь, после такого провала?
Мендл почувствовал прикосновение сильной руки. Наум дотянулся до него,
взял его крепко за рукав, намереваясь оттащить от доски.
К этому времени Мендл уже успокоился и совершенно безразлично
посматривал на списки, думая о предстоящем невеселом разговоре с мамой по
приезде в Ружин.
- Не расстраивайся, Мен! - гудел над ухом Наум. - Надо уметь и
проигрывать. А теперь пошли отметим втроем случившееся. Я тут разведал
отличный ресторанчик на углу Крещатика и Бульвара Шевченко.
С тяжелым сердцем Мендл продолжал просматривать другие списки, чтобы
оттянуть время. Вдруг в его глазах мелькнуло что-то знакомое, близкое. Как?
Каким образом? Список-то совсем другого факультета! И он заорал сумасшедшим
голосом:
- Есть! Ребята, я... я там есть! Смотрите, Ульянушка, Наум! Вот! - с
блеском в глазах Мендл ткнул палец в один из списков, где красовалась его
фамилия, имя и отчество: Раневич Мендель Абович.
- Но постой же, может это однофамилец. Факультет-то
химико-технологический, - заметила Ульяна.
- Сначала я тоже подумал - однофамилец, - взволновано говорил Мендл, -
но вспомнил, что на собеседовании с директором после вступительных экзаменов
он мне задал вопрос, соглашусь ли я пойти на другой факультет, если не
выдержу конкурс на радиотехнический. И я сказал, что пойду.
- Вот здорово! - слишком подчеркнуто воскликнул Наум, выдавая этим
естественную зависть и вместе с искреннюю радость за своего товарища. - Тем
более, есть повод мотануть в ресторан и поздравить будущего химика!
Высокий Наум обнял за плечи Ульяну и Менделя и повел их к выходу.
Радость была, конечно, неполной, - победа досталась лишь одному из них,
и то наполовину. Может ли человек, мечтающий о чудесах радиотехники,
погрузиться в неисчислимый ворох химических формул? В школе Мендл никогда не
подымался выше тройки по химии и ненавидел ее всеми клетками тела и души.
Но зачислили. И дело не только в том, что приняли. Его оценили. И
первый раз в жизни, и по крупному! И не где-нибудь, и не кто-нибудь, а
преподаватели Киевского Политехнического, знаменитого на всю страну!
Скорее бы домой, в Ружин. Так хотелось обрадовать маму и доказать