"Марьян Беленький. Жизнь моя, иль ты приснилась мне? (Роман)" - читать интересную книгу автора

привыкли, что никто не замечал. Над гниющим мусором в открытых баках
кружились стаи жирных зеленых мух, они залетали в квартиры, в каждой
квартире была липучка, которую нужно было менять каждый день, поскольку за
день она покрывалась мухами.
Обычная жизнь киевского двора 50-х годов. В баню ходили раз в неделю,
зимой носили теплые кальсоны, в которых и спали, и ходили на работу, меняли
их тоже раз в неделю. Как и белье летом, в 30-градусную жару. Дезодорант -
импортный, болгарский, я впервые увидел лет в 20, его не брали - не знали,
что это.
По видимому все - и мужчины и женщины, сильно пахли, особенно летом,
ведь душей в квартирах ни у кого не было. Но поскольку запах этот был
всеобщим, то его никто не замечал.
В 30-градусный мороз сидеть с голой попой в вонючем дворовом туалете
было не совсем приятно - но зимой холодно, летом жарко, что тут поделаешь.
Жизнь.
Рядом с туалетом жила Маня. Она целый день сидела на крыльце, воняла и
тряслась. Мы, дети, любили Маню дразнить - она полагала неприличными слова
"обехеес", " азохунвей" и "мазлтов". При этих словах она воняла и тряслась
еще сильнее и кричала "Мадам Сорокинша!". Мадам Сорокинша - это была моя
бабушка Берта Абрамовна Сорока-Мозырская. Она высовывала голову в окно, и
хулиганы разбегались.
Моя бабушка плохо говорила по-русски и сильно картавила - ее родным
языком был идиш. Я очень стеснялся бабушкиной речи, когда ко мне приходили
друзья. Когда бабушка умерла, мама захотела получить на работе деньги на
похороны, при этом мама строго-настрого наказывала всем, чтобы покойную
называли не Берта Абрамовна, а Бетя Абрамовна - так имя покойной звучало
приличнее.
В доме напротив жил Зюнька-мясник. У него было два увлечения - играть в
карты и еба... любить женщин. Оба эти увлечения съедали большую часть
непомерных мясницких доходов. В Нью-Йорке был Рокфеллер, у нас во Дворе -
Зюнька. Однажды Зюнька привел к себе домой Динку, пышную блондинку с тремя
дочерьми - Элеонорой, Викторией и Илоной. Весь Двор обсуждал достоинства и
недостатки Динки, которая работала продавщицей в молочной и, следовательно,
тоже была далеко не бедной.
Однажды утром Динка пришла к нам позвонить. Я спал, а в другой комнате
Динка кричала моему отцу: - "Даня, не балуйтесь" - и хихикала, при этом по
ее голосу ясно было, что ей хочется, чтобы Даня продолжал баловаться.
Динка и Зюнька уехали в Америку и открыли магазин одежды в Бруклине, на
хорошей стороне улицы. Зюнька нанял негра, потом уволил его, и тому
показалось, что Зюнька его обсчитал. Негр пришел к Зюньке в магазин и
разрядил всю обойму пистолета Зюньке в живот. Зюнька умер тут же.
Семья Любы жила в глубоком подвале. Когда я туда зашел и потом быстро
выскочил у меня была одна мысль: они что, в с е г д а там живут? Там пахло
сырой картошкой, горел днем свет, было очень сыро, но Люба и ее дети делали
вид, что они живут нормально. Люба всегда сидела у входа в подвал на
маленькой скамеечке и ждала сыновей с работы. Когда сыновья привели в подвал
молодых жен, они решили жилищную проблему очень просто - выкопали себе в
подвале дополнительные комнаты.
В нашей небольшой комнате жили: бабушка, дедушка, папа, мама, мой
дядя - мамин брат и я. 7 человек в одной комнате. Я спал на раскладушке и