"Александр Бек. На другой день " - читать интересную книгу автора

обращается к Каурову:
- Настали-таки или, вернее, настают, товарищ Вано, времена, когда нам
требуются математики.-Стремительность вновь овладевает Лениным, он чуть ли
не скороговоркой кидает вопросы:- Как у вас на сей счет обсто- ят дела? С
тех пор еще учились? Закончили математический?
- Не кончил, Владимир Ильич.
- Наверстывать думаете? Отвоюем, и наверстывайте!
Кругом водворяется прежний живой шумок. Нет, впрочем, нс совсем преж-
ний-поглуше. Сунув кепку в карман пальто, Ленин непроизвольным движе- нием
крепко, словно бы с мороза, потирает руки. Потирает уже на ходу, быстро
шагая. Вот кому-то он кивнул, с кем-то перебросился словом,
приостановившись, фразой-другой и опять пошел широким скорым шагом.
Алексей Платонович здоровается с Крупской. Она мягко, но, пожалуй,
несколько рассеянно улыбается ему. И снова ее зеленовато-серые, выпук- лые
от "базедки" (так издавна в семье Ильичей называют базедову бо- лезнь,
которая в эмиграции стала неотвязной ношей Надежды Константи- новны) глаза
обеспокоенно следят за мужем. Что-то, вероятно, стряслось в те немногие
часы, протекшие с обеда, когда по обыкновению они сош- лись втроем-то есть
еще и Мария Ильинична, сестра Ленина - в своей кремлевской
кухоньке-столовой. За обедом Ленин был ровен, шутлив; по- ев, играл с
котенком; а сейчас не тот: охвачен волнением, возбужден. Наверное, для
стороннего взгляда останется неприметным это состояние Ленина, скачок
внутреннего его накала, ведь он и обычно-то порывист. Крупская, однако,
разгадывает проникновенней. Что-то произошло. Даже походка его чуть
изменилась, корпус, как в беге, слегка вынесен впе- ред. Таким он бывал в
самые значительные, в решающие дни. Из-за чего же теперь взволнован?
Конечно, причина не в этом вот юбилейном вечере, который он вышучивал. Но в
чем же? Не приключилось ли чего на заседа- нии Совнаркома, где только что он
председательствовал? Или, может быть, она ошиблась? Может быть, ей лишь
мерещится, что Ильич как-то особенно заряжен?
В углу у вешалки Ленин энергичным движением высвобождается из своего
пальто. Нечаянно пальто увлекает за собою и рукав расстегнутого пиджа- ка.
Ленин на какие-то мгновения остается в жилете и в голубоватой ли- нялой
сорочке. Мягкий манжет аккуратно стянут запонкой. Воротник тесно с помощью
цепочки прилегает к проглаженному темному галстуку. Видно, как широка,
объемиста грудная клетка. Ткань сорочки обрисовывает мус- кулистые, дюжие
выступы плеч.
Прозванный еще в свои молодые годы Стариком, он и сейчас, когда стук-
нуло полсотни, отнюдь не стар. Атлетическое его сложение как бы пред-
вещает, что он еще долго будет этаким же крепышом, здоровяком. Чудит- ся,
нет ему износа.
У Платоныча, неотрывно глядящего на Ленина, мелькает мысль: его здо-
ровье-это несокрушимость революции.
Усмехаясь собственной оплошности, Ленин быстро надевает пиджак. Его уже
обступили, поздравляют. Он, выставив перед собой широкие коротко- палые
ладони, этим картинным жестом защищается, отказывается принимать
поздравления. И вдруг громко разносится его, всем тут знакомый, с ха-
рактерной картавостью голос:
- Анатолий Васильевич, вы опять, кажись, уда-а-ились в идеалистическую
чушь. Гово-о-ят, возвели и меня в идеалисты.