"Амброз Бирс. Тайна долины Макарджера" - читать интересную книгу автора

без колебаний сворачивал с одной улицы на другую и, нисколько не боясь
заблудиться, петлял по лабиринту узких переулков.
Наконец я остановился перед низенькой дверью скромного каменного
домика, по всей вероятности, жилища какого-нибудь ремесленника из тех, что
побогаче. Я вошел, не постучавшись. В комнате, довольно скудно обставленной
и освещенной единственным окном из ромбовидных стекол, находились двое -
мужчина и женщина. Они не обратили ни малейшего внимания на мое вторжение -
во сне такие вещи кажутся вполне естественными. Мужчина и женщина не
разговаривали между собою; они просто сидели, угрюмые и неподвижные, в
разных углах комнаты.
Женщина была молодая и довольно полная. Она отличалась какой-то строгой
красотой, у нее были прекрасные большие глаза. Весь ее облик черезвычайно
живо запечатлелся в моей памяти, но лица ее я не запомнил: во сне человек не
замечает таких деталей. На плечи женщины был наброшен клетчатый плед.
Мужчина выглядел гораздо старше ее. Его смуглое свирепое лицо казалось еще
более отталкивающим из-за длинного шрама, тянувшегося наискось от виска до
черных усов. Во сне мне казалось, что шрам не врезался в лицо, а точно
маячит перед ним - по-иному я не могу это выразить - как нечто
самостоятельное. В тот самый момент, как я увидел эту пару, я понял, что они
муж и жена.
Что произошло дальше, я помню смутно. Все вдруг спуталось, смешалось.
Очевидно, это были проблески пробуждающегося сознания. Казалось, картина
моего сна и мое реальное окружение соединились, накладываясь одно на другое,
пока наконец первое, постепенно бледнея, не исчезло совсем. И тогда я
окончательно проснулся в заброшенной хижине, полностью осознав, где я и что
со мной.
Мои глупые страхи исчезли. Открыв глаза, я увидел, что огонь не погас,
а, напротив, разгорелся с новой силой от упавшей в очаг ветки. В хижине
опять стало светло. Я, должно быть, задремал всего на несколько минут, но
мой, в общем довольно банальный, сон почему-то произвел на меня сильное
впечатление, и мне совершенно расхотелось спать. Вскоре я встал, сгреб в
кучу тлеющие угли и, закурив трубку, принялся самым нелепым образом
рассуждать сам с собою над тем, что мне пригрезилось.
В то время я затруднился бы сказать, почему этот сон представлялся мне
достойным внимания. Стоило мне лишь серьезно вдуматься в него, как я узнал
город моего сна. Это был Эдинбург. Я никогда в нем не бывал. И если этот сон
был воспоминанием, то лишь воспоминанием об увиденном на фотографиях или
прочитанном в книгах. То, что я узнал город, почему-то глубоко поразило
меня. Что-то в моем сознании, вопреки рассудку и воле, твердило мне, что все
это имеет черезвычайно важное значение. И та же непонятная сила приобрела
власть над моей речью.
- Ну, конечно,- громко произнес я совершенно помимо своей
воли,Мак-Грегоры, должно быть, приехали сюда из Эдинбурга.
В тот момент ни слова эти, ни то, что я их произнес, не вызвали у меня
ни малейшего удивления. Казалось вполне естественным, что мне знакомы имена
увиденных во сне людей и известна их история. Но вскоре нелепость этих
рассуждений дошла до моего сознания. Я громко рассмеялся, выбил из трубки
золу и снова растянулся на своем ложе из веток и листьев. Я лежал, рассеянно
глядя на догорающий огонь, и не думал больше ни о моем сне, ни о том, что
меня окружало. Наконец последний язычок пламени вспыхнул, вытянулся вверх и,