"Амброз Бирс. Один из близнецов" - читать интересную книгу автора

Джон решил идти со мной. На улице он спросил, не заметил ли я
чего-нибудь странного в поведении Джулии.
- Мне показалось, что она нездорова,- ответил я.- Я поэтому и ушел.
Больше на эту тему ничего сказано не было.
На другой день я вернулся домой поздно вечером. События минувшего дня
взволновали меня: я чувствовал себя больным. Пытаясь освежиться и вернуть
себе ясность мысли, я предпринял прогулку, но меня неотступно преследовало
ужасное предчувствие какого-то несчастья, предчувствие, в котором я не
отдавал себе отчета. Ночь выдалась холодная и туманная; моя одежда и волосы
стали влажными; я весь дрожал от озноба. Переодевшись в халат и домашние
туфли и сидя перед пылающим камином, я чувствовал себя еще более неуютно.
Теперь я уже не просто дрожал: меня трясло как в лихорадке. Ужас перед
каким-то надвигающимся несчастьем так сильно сковал меня и настолько лишил,
сил, что я пытался прогнать его, вызвав в своей памяти реальное горе; я
надеялся развеять мысли о будущем несчастье, заменив их причиняющими боль
воспоминаниями прошлого. Я стал думать о смерти родителей, стараясь
сосредоточиться на последних печальных сценах, разыгравшихся у их смертного
одра и могилы. Все это казалось мне таким неопределенным и нереальным, будто
случилось много веков тому назад и касалось кого-то другого. Внезапно,
нарушив ход моих мыслей и не могу найти другого сравнения - разрезав их, как
режет сталь туго натянутую веревку, раздался ужасный крик, будто кричал
человек в предсмертной агонии! Я узнал голос брата; казалось, он кричал на
улице, прямо у меня под окном. Одним прыжком я очутился у окна и распахнул
его. Уличный фонарь на противоположной стороне бросал свой тусклый,
мертвенный свет на мокрый асфальт и фасады домов. Одинокий полисмен, подняв
воротник, стоял, прислонившись к воротам, и спокойно курил сигару. Больше
никого не было видно. Я закрыл окно и опустил штору, снова уселся перед
камином и попытался сосредоточить мысли на окружавших меня предметах. Чтобы
облегчить себе задачу, я решил совершить какое-нибудь привычное действие и
посмотрел на часы. Они показывали половину двенадцатого. И снова я услышал
этот ужасный крик! На этот раз, казалось, он раздался в комнате, где-то
рядом со мной. Ужас на несколько мгновений лишил меня способности двигаться.
Я опомнился через несколько минут - не помню, что я делал до этого,- на
незнакомой улице, по которой я спешил изо всех сил. Я не знал, где я и куда
иду, но вот я взбежал по ступеням в дом, перед которым стояло несколько
карет. В окнах мелькали огни; до меня доносился приглушенный шум голосов.
Это был дом, в котором жил мистер Маргован.
Вам, дорогой друг, известно, что там произошло. В одной комнате лежала
бездыханная Джулия Маргован, несколько часов назад принявшая яд, а в
другой - Джон Стивене, истекающий кровью от огнестрельной раны в груди,
которую он сам себе нанес. Когда я ворвался в комнату и, оттолкнув врачей,
положил руку ему на лоб, он открыл глаза, посмотрел невидящим взглядом,
медленно закрыл их и умер.
Я пришел в себя только через полтора месяца после случившегося. Жизнь
вернулась ко мне в вашем чудесном доме, благодаря заботам вашей милой жены.
Все это вы уже знаете, и мне осталось рассказать вам лишь об одном
обстоятельстве, хотя оно и не имеет отношения к предмету ваших
психологических исследований, вернее к той их области, в которой вы, с
присущей вам деликатностью и вниманием, просили меня оказать вам посильную
помощь.