"Амброз Бирс. Избранные произведения (34 рассказа)" - читать интересную книгу автора

не побоялась взобраться по этому страшному обрыву, чтобы бросить мне
эдельвейсы. Я прислушиваюсь, не прошуршат ли камешки из-под ее отчаянных
ножек, скатываясь в зияющую пропасть. Но проходит ночь за ночью. Мне слышно,
как стонет в соснах ветер; как ревет водопад под горой; как поет вдалеке
соловей. Но ее голос не раздается.
Каждый вечер туман поднимается из ущелья. Плывет волнами, вихрится
кругами, расползается клочьями, а они всходят к небу, разрастаясь и темнея,
и превращаются в тучи. Тучами укрываются горы и долины, могучие сосны и
снежные пики. И гаснут последние отблески дня на ледниках, уступая землю
ночи. Увы, в душе моей тоже ночь - непроглядная, беззвездная, безрассветная.
Сегодня воскресенье. Бенедикты в церкви не было, "темный угол" остался
пуст. Я не мог сосредоточиться на службе и за этот грех с охотой подвергну
себя дополнительной каре. Была Амула в толпе девушек, хотя Рохуса я не
видел. Мне подумалось, что ее зоркие черные глаза - надежная охрана от
соперниц, в ее ревности Бенедикта сможет найти защиту. По воле Бога самые
низменные страсти могут служить благородной цели. Эта мысль дала мне
утешение, но оно, увы, оказалось недолгим.
По окончании службы святые отцы и братия медлительной процессией
потянулись из церкви через боковой придел, меж тем как прихожане выходили из
главного портала. С длинной крытой галереи видна вся центральная деревенская
площадь. И как раз когда по галерее вслед за святыми отцами проходили мы,
монахи, я оказался свидетелем того, что до самого смертного часа буду
считать неправедным делом, которое Небеса допустили, мне неведомо для какой
цели. Должно быть, святые отцы знали о том, что готовится: они замедлили
ход, чтобы мы успели увидеть с галереи свершающееся на площади.
Стали слышны какие-то возгласы. Постепенно шум приближался, рев толпы
был подобен визгу чертей в преисподней. Я шел у стены и не видел площади
перед церковью, поэтому я спросил одного брата, шедшего с краю, в чем там
дело.
- Ведут женщину к позорному столбу, - ответил он.
- Кто она?
- Какая-то молоденькая.
- За что ее?
- Не задавай глупых вопросов. Для чего предназначены позорные столбы,
как не для бичевания падших женщин?
Завывающая толпа прошла дальше, и мне открылась середина площади. На
переднем плане скакали, кривлялись и распевали непристойные песни
деревенские мальчишки. Они словно обезумели от веселья и утратили облик
человеческий, наблюдая позор и страдания ближнего. Но и девы от них не
отставали.
- Тьфу на нее, недостойную! - кричали они. - Смотрите все, что значит
быть грешницей! Мы-то, слава Богу, добродетельные.
А позади беснующихся мальчишек, в кольце бранящихся женщин и девушек -
О Господи! Как напишу я это! Как передам весь ужас такого зрелища? - Среди
беснования - она, прелестная, милая, чистая Бенедикта!
О Спаситель мой! Как могло статься, что я жив после того, что видел, и
теперь веду рассказ? Я был близок к смерти. Галерея, площадь, люди - все
закружилось; пол ушел изпод ног; и как ни старался я держать глаза
открытыми, наступила тьма. Но должно быть, лишь на мгновение; я пришел в
себя и, взглянув на площадь, снова увидел ее.