"Идрис Базоркин. Из тьмы веков " - читать интересную книгу автора

достаточно! Но на их сторону встала сила и неправда...
Чем больше слушал Турс Хасан-муллу, тем темнее становилось у него на
душе. Злость и обида поднимались в нем против старшины Гойтемира, который
теперь стоял во главе своего рода. Ему казалось, что это несправедливое дело
совершилось вчера, а не в глубокую старину, от которой не осталось на земле
ни одного свидетеля.
- Хасан-мулла, Бог наградил тебя умом, а ты отдаешь его людям! Слава
Аллаху и благодарение тебе! Я знаю, что мне теперь делать. Я возьму свое.
Турс сказал это так твердо и решительно, что даже гостю его сделалось
не по себе.
- Турс, быстрая речка до моря не добегает! - Хасан-мулла прищурился. -
Очень старое это дело... Трудно его поднимать. Трудно спорить и доказывать
свое, когда между тем, что было, и вами лежит в могилах несколько поколений.
Гойтемир не ребенок, не трус. Да к тому же начальство уважает его. Он ведь
старшина! Вражда была ваша, и мир был ваш. Я не вмешиваюсь. Но советую
тебе... подумай. Может быть, ты не в ту сторону идешь? - Хасан-мулла надел
чувяки, встал. - Я пойду. Аллах воздаст тебе за хлеб-соль! Но запомни: из
всего, что мы говорили, самое важное - терпение! С такими, как Гойтемир,
можно сговориться только тогда, когда ручка кинжала в твоих руках, а лезвие
в его...
Он ушел. Турс лег на нары и замер, словно медведь в засаде.
С вечера он одолжил у соседа верхнюю рубаху турецкой бязи, которую тот
привез из Тифлиса, а утром, позвав брата, отправился с ним в соседний аул
Гойтемир-Юрт, к Гойтемиру.
Фамильных братьев у Турса было немало. Одни жили рядом, в ауле, другие
давно переселились на плоскость. Однако пока он никогда не звал их на
помощь.
Доули слышала весь разговор с Хасан-муллой. У нее екнуло сердце, но
вида она не подала, потому что знала - в таком деле муж с ней считаться не
будет. Да и что она могла посоветовать? Не затевать тяжбы?
По дороге Турс поведал свои планы Гараку.
- А что думаешь делать, если он откажется говорить об этом? - спросил
Гарак брата.
- Думаю, не откажется! - уверенно ответил тот.
Когда за последним поворотом тропы открылся многобашенный Гойтемир-Юрт,
Турс зашел в кустарник, снял свою шерстяную дерюгу с заплатами и надел
рубаху соседа, которую нес на палке за плечами, чтобы не запачкать до
времени. Гарак смотрел на него с восхищением. Спрятав рубаху Турса в
орешнике, братья продолжали путь.
Турс по-прежнему шел впереди. Гарак нес его заряженное ружье и курил
чубук с глиняной трубкой на конце. Турс был старше брата, но когда они
оставались одни, вели себя как равные. Однако на людях Гарак проявлял к
Турсу должное уважение и при нем не садился, не ел, не вступал в разговоры.
Кончая курить, Гарак последний раз затянулся и выпустил целое облако дыма.
Ветром дым занесло на Турса. Он сплюнул и выругался.
- Ты что, лису выкуриваешь, что ли?
- Кончил, - тихо ответил Гарак и, выбив пепел, спрятал горячую трубку
за пазуху.
Издали завидев их с плоской крыши заброшенного каменного свинарника,
громко залаяла овчарка.