"Эрве Базен. Масло в огонь" - читать интересную книгу автора

на кличку Ксантиппа.
- Я теперь, только заслышу ночью шум, живо схвачу ружье со стенки, -
шепчет чуть дальше один фермер на ухо другому. - И уж, клянусь, я туда не
соль всажу! И даже не семерку! А прямо крупную дробь - вот так-то.
И повсюду на площади - возле кафе Каре или кафе Беладу, где собираются
мужчины, кооперативной лавки, где собираются женщины, - можно увидеть
одинаковое выражение лиц, услышать одни и те же слова.
- Стыд-то какой, мадам... Выходит, у нас и защиты никакой нету...
Насос, говорите? Спринцовка это, а не насос... Бертран-то Бертраном, да
только что он может сделать?
Подобные высказывания возобладали над мнением кумушек, обычно
отличавшихся более острым языком. В углу, всегда занимаемом "булавками", то
есть фермершами, торгующими с лотков или прямо из корзины, уже не удавалось
задержать покупательниц. Старинную песню на два голоса, которую надо орать
во все горло, чтобы тебя услышали, пели шепотом, ее и в двух шагах не было
слышно. Я едва различала: "Свеколка, свеколка!.. Артишок, артишочек!.. Целая
дюжина почти задаром!.. Такое нынче время, красоточка моя: яйцо дорожает,
кура дешевеет..." Мария-с-Бойни (в наших краях фермершу знают чаще всего по
названию фермы), самая голосистая - за три версты слышно, - молчала вмертвую
и задумавшись или со страху резала кусками, словно торт, здоровенную
мясистую тыкву с косточками, повисавшими на тягучих волокнах. А в трех шагах
от нее Мадлена, кухарка из замка, зажав индюка под мышкой, покачивала
головой с забранными в пучок волосами, стоя против служанки кюре, польки,
фамилию которой никто не мог произнести, а потому все звали ее просто
Варшава (что вполне сходило за имя, не многим более странное, чем у
предыдущей служанки, которую звали Октава).
- Хозяин, - говорила Мадлена, - никогда не теряет голову! А нынче ночью
как стал уходить, так и говорит хозяйке: "В этом году на арендной плате
особенно не разживешься! Зато, если так будет продолжаться, мы скоро все
свои фермы обновим".
Тут я, проходя мимо, слегка толкнула ее, и Мадлена, оборвав на
полуслове очередной комментарий, на мгновение смолкла, а затем прошептала:
- Смотрите-ка, а вот как раз и девчонка Войлочная Голова.
Нос у меня сморщился. Я - Колю, Колю... Нет Селины Войлочная Голова,
есть Селина Колю, дочка Евы и Бертрана Колю, ненавидящая отцовское прозвище.
Сдержавшись, чтобы не нагрубить в ответ, я пошла быстрее, начиная не на
шутку беспокоиться. Почему старуха сказала: "Смотрите-ка, а вот как раз и
девчонка?.." Может, за это время с папой что-нибудь случилось? Я быстро
купила сахар у Канделя и, волоча полную сумку, пошла искать маму. Мы забыли
условиться о встрече. Где она? Покупает сало у Кокро или зашла к Рюшу за
жавелевой водой? Я выбрала Рюша, но там никого не оказалось. И как раз в ту
минуту, когда я выходила оттуда, на площади появился кортеж, состоящий из
грузовичка пожарников, малолитражки, "симка-8" и "панарда". Толпа
всколыхнулась, гул голосов возрос, и все хлынули к машинам, не обращая
внимания на сельского регулировщика, который не слишком определенно управлял
движением.
- Вот они! - раздались голоса.
- А ну, расступись! Расступись!
Отчаявшись пробиться, я обогнула площадь и решила ждать перед бакалеей
Раленга.