"Эрве Базен. Змея в кулаке (Книга первая трилогии "Семья Резо") [H]" - читать интересную книгу автора

лицо, плюю...
- Фреди, перестань стучать по-дурацки ногтями!
Кончено! Я победил. Ты нашла предлог отвернуться от меня. Будущего
наследника ты наказываешь - тычешь его вилкой в руку, а затем, метнув на
меня злобный взгляд из-под коротких ресниц, ты как будто говоришь:
"Погоди, идиот, я тебе отплачу при первом же подходящем случае". На моих
губах мелькает едва уловимая улыбка, заметная только тебе, Психимора. И ты
мстишь: ты снова вонзаешь вилку в руку Фреди в самое чувствительное место
(между косточками, по которым перечисляют месяцы года), вонзаешь с такой
силой, что на руке выступают четыре капельки крови. Теперь уж Фреди
бросает на меня косой взгляд. Папа слабо протестует:
- Сколько раз я тебе говорил, Поль, бей черенком вилки.
В добродетельном негодовании аббат молча опускает глаза. Этот очередной
наставник тоже у нас не заживется: ему не по душе порядки в нашем доме.


Постойте-ка! Я становлюсь рассеянным, я забыл рассказать об этом аббате
номер четыре. Да, четыре, вот уже два наставника, нанятые после отца
Трюбеля, не смогли приноровиться к "слишком суровой системе воспитания"
(выражение сильно смягченное, как и подобает духовным лицам). Оба они
сбежали под благовидными предлогами: один сослался на болезнь матери, а
другой - на свои собственные недуги. Четвертым оказался молодой
семинарист, нанявшийся к нам на летние каникулы. Поначалу он взялся за
дело с энтузиазмом. Подумать только! Он попал в тот самый дом, где родился
великий защитник церкви. Но, думается мне, наша святость показалась ему
слишком угрюмой, и он с сожалением вспоминал о семинарии, где воспитанники
прохаживались по двору между долгополых сутан шестерками (первая шестерка
шла как положено, а вторая - повернувшись спиной к ней) и где он
чувствовал себя куда лучше, чем в сырой тени платанов нашего парка.
Недолго пробыл у нас этот аббат, я даже позабыл его фамилию. Но почему
же, черт возьми, мне так запомнилось кроткое лицо этого новобранца
духовного воинства здешней епархии? Ну-ка припомни, Хватай-Глотай. А-а,
вот оно что, вспомнил! Ведь именно этот случайный знакомец испуганно
подхватил в свои объятия мадам Резо.
Да, в свои объятия. В тот самый вечер, когда я побил рекорд. Во время
вечерней молитвы. Быть может, припадок был ускорен нервным напряжением, до
которого я довел свою бедняжку мать. Если так - я доволен. Это для меня
огромное утешение. Теперь я вспомнил все до малейших подробностей.
Внезапно мать побелела как полотно. А как раз в это время отец начал бодро
читать акафист богородице:
- Пресвятая дева Мария, вечная наша предстательница и заступница...
"А что такое дева? - рассуждал я про себя. - Барбеливьенов Жан говорит,
что дева - это женщина, у которой нет детей. Но ведь у Пресвятой девы был
ребенок".
Тут мадам Резо вдруг встала и обеими руками схватилась за живот. Фреди
бросил на меня быстрый взгляд.
- ...заступница наша милостивая, во всех скорбях утешительница, в
горестях нас никогда не покидающая, всегда внемлешь ты молениям нашим...
Ну уж это сущая чепуха! Сколько раз, доверившись этим словам, молил я
заступницу, и никогда она ничего не сделала, чтобы смягчить Психимору!