"Ирина Баздырева. Увидеть Мензоберранзан и умереть " - читать интересную книгу автора

- Можешь поверить мне - твоя кожа, посветлела везде, каждый ее дюйм.
Твое тело словно светится ночами, но я не против увидеть его и при свете
дня.
Однако, Ника, похоже, не слушала его сосредоточенно ощупывая свои уши,
остававшимися, по-прежнему, островерхими. К волосам, приобретшими темный
цвет, она уже привыкла.
- Ладно, - вздохнул Дорган, видя, что Ника не расположена к шуткам. -
Чтобы ты была спокойна, я завтра же испрошу дозволение у старосты деревни,
перебраться к ним.
- Так ты, значит уже был на Поверхности? - спросила Ника и с ироничной
ухмылкой, скрывавшей смущение, добавила. - А, я тебя еще взялась учить...
- Ты беспокоилась обо мне и... мне было приятно.
Ее пребывание вне пещеры в дневные часы становилось все
продолжительнее. Когда Дорган уходил охотиться или просто исследовать
округу, заходя все дальше, она лежала в траве, пригревшись на солнце в
дремотной грезе, или собирала цветы и плела венки, а потом купалась в пруду.
Настал день, когда они покинули свое пристанище. К полудню стало так
жарко, что даже ветерок не приносил прохлады, и Ника, идя за Дорганом сняла
плащ, перекинув его через руку. По обеим сторонам обочины утоптанной дороги,
плотной стеной стоял лес, но и его тень не давала прохлады, а ветер был так
легок, что едва тревожил густую листву деревьев. На дороге Ника видела,
затвердевшую колею от тележных колес. Постепенно редея, лес отступал все
дальше, открывая обширные луга и пашню, тогда как сама дорога становилась
все шире. На лугу им попалось пасущееся стадо коров, мимо которого они
прошли, приветственно помахав рукой глазевшему на них, пастушонку. В ответ
мальчик поклонился.
- М-м, теплое, парное молочко с черным хлебом, - зажмурившись
мечтательно протянула Ника, разглядывая коров.
- В деревне ты получишь все это, но все же, я бы поостерегся увлекаться
подобными яствами, - предупредил эльф с интересом взглянув на нее.
Ника, оглянулась - пастушок, все также глядел им вслед.
Первые же попавшиеся им домишки, привели Нику в восторг. В них ей
нравилось буквально все: и побеленные стены с перекрещенными, темными от
времени, балками и крыши крытые соломой, и свисавшие через плетеные изгороди
кусты малины и смородины, и ухоженные яблони между которыми виднелись рябины
и, что на каждом оконце стояли в кувшинчиках или глиняных бутылках свежие,
либо засушенные веточки рябины. "От злых духов" - объяснил Дорган,
удивившейся Нике. А стоящие на земле у порога домов миски с молоком, умилили
ее:
- В этой деревне, видимо, обожают кошек, раз оставляют для них молоко.
Как мило!
- Молоко не для кошек, - покачал головой Дорган. - Здесь, этих животных
не балуют и они приучены ловить мышей и душить крыс. Молоко же предназначено
для добрых духов.
Над соломенными крышами домов господствовал шпиль храма к которому они
и вышли. Его стены были выложенные из крупных речных валунов. Солнце
отражалось в толстом зеленоватом стекле узкого окон. Возле храма на
деревенской площади высился кряжистый древний дуб необъятных размеров. На
нижней толстой суковатой ветке покачивались в петле истлевшие останки
висельника. По-видимому, это был тот самый незадачливый грабитель, которого