"Ирина Баздырева. Увидеть Мензоберранзан и умереть " - читать интересную книгу автора - Какой у вас спокойный внук, - произнесла Ника, чтобы хоть что-то
сказать. - Ах, что вы, госпожа, - очнулась Салли, всплеснув руками. - Я своих внучат вижу не так уж и часто, как мне самой хотелось бы. Уж ежели, их родители погостить к нам придут, то я их тогда вдосталь побалую. А, то дитя, что вы в зыбке видели, сыночек мой - последыш. Смотрите-ка, как я угадала. Рубаха и платье совсем впору пришлось, а что широко в поясе будет, так вам и то хорошо. - У меня сердце начинает щемить на вас глядючи, госпожа, - вздохнула Салли после непродолжительного молчания, когда пыталась повязать голову Ники платком, что было непросто из-за тяжелой косы, свернутой на затылке - Но ведь, что можно поделать против судьбы, что выпадает нам? Значит, боги так распорядились, что не иметь вам деточек. Только без них сердце заледенеет, а чрево иссохнет. - О чем вы, Салли? Какие дети? - не поняла Ника, укладывая косу вокруг головы. - Так ведь я о том, не в обиду вам будет сказано, госпожа, что браки между эльфами и людьми всегда бывают бесплодны. Это всем доподлинно известно, - ответила женщина. - Потому-то наши парни не соблазняются красотой эльфиек, а девы не идут за эльфов. - Ну, значит, так тому и быть, - равнодушно согласилась Ника. Это не особенно ее занимало. Какие дети, если не сегодня-завтра она исчезнет из этого мира. Вид Ники вызвал у Доргана улыбку. - Рад вновь познакомиться с вами достопочтенная, госпожа, - шутливо - Издеваешься, да? К вечеру, хозяева предложили гостям ночевать на их ложе, от чего Дорган наотрез отказался, вместо этого попросив отвести им место на сеновале. Нике, городской девчонке, ночлег на сеновале был в новинку, как и жирное парное молоко из-под коровы. У ее бабушки в деревне, давно уже не было коровы, а значит, и сено было ни к чему и она не знала прелестей, ни того, ни другого. Ее желудок, довольствующийся в последнее время сухими кореньями, мало съедобными грибами, безвкусными орехами и жестким мясом лесной дичи, не вынес жирного молока. Так и получилось, что всю ночь она провела не на сеновале с Дорганом, а за сеновалом, в зарослях лопуха и крапивы. Сразу же, как только ее отпускало, Ника спешила на сеновал, но едва подходила к лестнице приставленной к нему, как организм снова напоминал о себе, и Ника неслась обратно, спеша занять уже привычное место - вытоптанный ею в лопухах пятачок. Смирившись с тем, что этой ночью ей уже не придется спать, она устроилась поудобнее подоткнув юбки и упершись подбородком в кулачок, слушала ночную тишину Старых Дубов. Рядом, в высокой траве, неутомимо стрекотали сверчки. В кустах бузины щелкал и выводил трели соловей. В курятнике беспокойно кукарекнул петух, завозились разбуженные куры. Сонно гавкнул пес и смолк. Откуда-то из далека донесся тихий девичий смех. Скрипнула дверь. Остро пахло разнотравьем. Подбородок соскользнул с подпирающего его кулачка и Ника мигом пришла в себя, стряхивая, одолевшую дрему. Она прислушалась к себе. Похоже, ее бедный организм полностью иссяк вполне доходчиво объяснив своей хозяйке, что жадность до добра не доводит. Поднявшись, Ника оправила юбку и поеживаясь от ночной свежести, поспешила к |
|
|