"Доналд Бартелми. Возвращайтесь, доктор Калигари" - читать интересную книгу автора

- Понимаю, - сказал Блумсбери.
- Вы смотрите на многих девушек?
1 Положение обязывает (фр.).

- Не на очень многих, - сказал он, - но на довольно много.
- Это весело?
- Не весело, - сказал он, - однако лучше, чем ничего.
- У вас бывают романы?
- Не романы, - сказал он, - но иногда легкий трепет.
- Что ж, - сказала она, - у меня тоже есть чувства.
- Мне кажется, это весьма возможно, - сказал он. - У такой большой
взрослой девушки, как вы.
Замечание это, однако, ее, похоже, оскорбило, она развернулась и
покинула комнату. Самого Блумсбери встреча сия тронула, будучи, фактически,
первым контактом, коим он насладился, с человеческим существом любой
разновидности с начала периода его владения радио, и даже до. Он немедля
возвратился в аппаратную и выступил с новым коммерческим объявлением.
- Я помню, - (объявил он), - ссору из-за кубиков льда, вот это была
красота! Ее стоит... припомнить. Нa доску объявлений ты поместила тему
"Охлаждение", и я беспокоился из-за нее весь день и недоумевал. Хитрая лиса!
Я в подробностях вспоминал, как жаловался некогда, что кубики льда не
заморожены. А в действительности - разморожены! водянисты! бесполезны! Я
говорил, что не хватает кубиков льда, в то время как ты утверждала, что их
больше чем достаточно.
Ты назвала меня дураком, идиотом, имбецилом, тупицей!, сказала, что
машина у тебя на кухне, которую ты приобрела и вынудила разместить там, без
всякого сомнения и с непогрешимым авторитетом - самая совершенная машина в
своем роде, известная тем, кто понимает в машинах ее рода, что среди ее
свойств имеется свойство зачинать, вынашивать и в момент необходимости
рожать прекрасное количество кубиков льда, так что сколь ни сурова бывает
потребность, сколь ни огромны масштабы события, сколь ни индифферентен или
даже враждебен климат, сколь ни неуклюж или даже подл оператор, сколь ни
короток или даже вовсе несуществующ зазор между генезисом и родами, между
желанием и фактом, кубики льда в достаточных множествах явятся нам. Ну,
сказал я, возможно.
О! как потрясло тебя это слово - возможно. Как ты кипела, старушка, о,
как выражалась. Грудь твоя вздымалась, если мне позволено так выразиться, а
глаза твои (твои глаза!) сверкали. Ты сказала, что мы будем, ей-кляту,
считать эти клятые кубики льда. Чем мы - впоследствии - и занялись.
Как наслаждался я, хоть и скрывал это от тебя, нашим счетом! Ты была,
как говорится, властна. В каждом из четырех лотков имелось, как я наблюдал,
двенадцать рядов по три, или три ряда по двенадцать. Но такой род счета - не
твой род счета. Ты предпочла, и я восхитился твоим предпочтением,
эксплицитность и имплицитность счета - окатить лотки водой, чтобы кубики,
освободившись, выпали в салатницу - по предварительному перевертыванию
лотков, а стало быть, и кубиков, кверху дном, - дабы последние выпадали,
пока вода струится по первым, в нужном направлении.
То, что процедура сия оказалась настолько похвально аранжирована, я
счел, и считаю даже сейчас, демонстрацией твоей фундаментальной порядочности
и здравого смысла.