"Джон Барнс. И несть им числа..." - читать интересную книгу автора

Она всем нам очень нравилась, но мы не могли не надеяться, что когда-нибудь
она перестанет выбирать для себя самые немыслимые и старомодные платья и
роли.
- Давай-давай, рассказывай, - повторила она, выбрав самый
привлекательный голос из имеющихся в ее арсенале.
Расплывшись в широкой улыбке, я ответил:
- Мы женимся.
Роджер облачился в Хамфри Богарта и заказал для всех шампанское.
Богарт перегнулся через стол и бросил Терри:
- Не думал, что стану беспокоиться о недостатке дам в своем заведении.
Мы уставились на его лацкан и поняли, что это всего лишь программа, и
все хором сказали "игнорировать".
Он отступил на два шага, подался вперед, промолвил:
"Сюда, сэр" и пошел за шампанским.
Я повернулся к друзьям со словами:
- У нас намечается небольшой вечер перед медовым месяцем в... - и на
мгновение смолк. Казалось, я не мог произнести ни "Сайгон", ни "Королевский
отель" в Сайгоне". Все застыли, но никто вроде бы не заметил заминки,
поскольку мгновение спустя разговор возобновился. Желая похвастаться, я
добавил, что теперь мы оба работаем у Ифвина, и все удивились.
Вечеринка прошла отлично, с шампанским, которое сделало нас глупыми и
счастливыми, но не опьянило в том смысле, что мы ничего не почувствовали,
когда сняли наушники, и все обсуждали события сегодняшнего дня: жизнь Терри
и американскую школу, прибрежную рыбалку Роджера, будущую роль Келли в "Эйб
Линкольн в Иллинойсе" в американском театре в Париже. Я хотел вставить, что
поражен, узнав, что Французский Рейх пропустит такое на сцену, но разговор
перешел на другую тему раньше, чем я сформулировал мысль. Решили
закругляться - Терри надо было идти в школу, Келли - умываться и одеваться
перед репетицией, а Роджер собирался спать. Вот одно из неудобств дружбы
между людьми из разных часовых поясов - пришлось нам с Хелен извиниться,
распрощаться со всеми и отключиться. Затем мы спустились вниз.
Внешний вид "Любопытной обезьяны" был крайне незамысловатым: скопище
столов, как будто на природе - воздушная завеса кондиционировала воздух.
Комнаты просты и функциональны, простой дизайн столов и стульев, но
если знать, что искать, то станет ясно, что каждый предмет мебели
датировался не позже начала двадцатого века. На стене висела дюжина картин,
в основном французских импрессионистов, однако был там и Мондриан и, если
приглядеться к неопределенного вида карандашному рисунку собора, висящему в
темном углу около стойки бара, - настоящий Гитлер. Посетители одеты со
вкусом, даже самые известные.
Меню как такового не было; официант некоторое время беседовал с вами,
выяснял, что вам нравится и что бы вы хотели отведать сегодня вечером,
затем шел к шеф-повару, который постарается удивить вас чем-то таким, о чем
вы не могли и подумать, что понравится вам больше, чем ваш собственный
заказ.
Официант, подошедший к нам, был маленьким, стройным и
благовоспитанным, в его облике было что-то от евразийца, и слушал он нас с
таким энтузиазмом, что создавалось впечатление, будто ему действительно
интересно знать, какие наши любимые блюда. Мы с удовольствием поболтали с
ним несколько минут о Сайгоне и этом милом ресторанчике, а потом он сказал: