"Клайв Баркер. Полночный поезд с мясом (Сб. "Жизнь зверя")" - читать интересную книгу автора

единственным утешением. Он собрал документы и с влажным пиджаком на локте
направился к лифту. От усталости у него ломило спину, глаза слипались.
Снаружи холодный воздух немного взбодрил его. Он пошел к сабвею на
34-й улице. Оставалось лишь поймать экспресс до "Фар Рокуэй". Все. Дорога
домой обычно занимала не больше часа.
Ни Кауфман, ни Махогани не знали того, что в это время под
пересечением 96-й и Бродвея в поезде, следовавшем из центра, полицейские
обезвредили и арестовали человека, которого приняли за подземного убийцу.
Европеец по происхождению, довольно щуплый, он был вооружен молотком и
пилой, которой грозил во имя Иеговы разрезать пополам молодую женщину,
оттесненную им в угол второго вагона.
Едва ли он был способен привести в исполнение свою угрозу. Тем более
что такая возможность ему просто не представилась. Пока остальные
пассажиры (включая двух морских пехотинцев) следили за развитием событий,
потенциальная жертва нападения ударила его ногой в пах. Он выронил
молоток. Она подобрала этот инструмент и размозжила им правую скулу
обидчика, после чего в дело вступила морская пехота.
Когда поезд остановился на 9б-й, "палача сабвея" уже поджидали
полицейские. Они ворвались в вагон, крича or ярости и готовые наложить в
штаны от страха. Изувеченный "палач" лежал в луже крови. Торжествуя
победу, они выволокли его на платформу. Женщина дала показания и поехала
домой в сопровождении морских пехотинцев.
Это происшествие сыграло на руку ничего не ведавшему Махогани.
Полицейские почти до самого утра не могли установить личность задержанного
- главным образом потому, что тот едва шевелил свернутой челюстью и вместо
ответов hi вопросы издавал только нечленораздельное мычание. Лишь )
половине четвертого на дежурство пришел капитан Девис, который в арестанте
узнал бывшего продавца цветов, известного в Бронксе как Хэнк Васерли.
Выяснилось, что Хэнка регулярно арестовывали за угрожающее поведение и
непристойные выходки, почему-то всегда совершавшиеся во имя Иеговы. Его
поступки были обманчивы; сам он был не опасней чем Истер Банки. Он не был
Подземным Убийцей. Но к тому времени, когда полицейские удостоверились в
этом, Махогани уже давно покончил со своим делом.
В одиннадцать пятнадцать Кауфман вошел в экспресс, следовавший через
Мотт-авеню. В вагоне уже были двое пассажиров: пожилая негритянка в
лиловом плаще и прыщавый подросток, тупо взиравший на потолок с надписью
"Поцелуй мою белую задницу".
Кауфман находился в первом вагоне. Впереди было тридцать пять минут
пути. Разморенный монотонным громыханием колес, он прикрыл глаза. Поездка
была утомительной, а он устал. Он не видел, как замигал свет во втором
вагоне, не видел и лица Махогани, выглянувшего из задней двери.
На 14-й Стрит негритянка вышла. Никто не вошел.
Кауфман приподнял веки, посмотрел на пустую платформа станции и вновь
закрыл глаза. Двери с шипением ударились одна о другую. Он пребывал в
безмятежном состоянии между сном и бодрствованием; в голове мелькали
какие-то зачаточные сновидения. Ощущение было почти блаженным. Поезд опять
тронулся и, набирая скорость, помчался в глубь туннеля.
Возможно, подсознательно Кауфман отметил, что дверь между первым и
вторым вагонами ненадолго отворилась. Может быть, он почувствовал, как на
него дохнуло подземной сыростью, а стук колес внезапно стал громче. Но он