"Джоан Ито Барк. Хризантема " - читать интересную книгу автора

приходилось наклонять голову.
- Вы только посмотрите на ту иву, - кивнул старый священник, - все еще
свежая, зеленая. Удивительное дерево - первое распускается весной и позже
всех желтеет в конце года. Его нежная листва трепещет даже от самого легкого
ветерка и поэтому служит символом полного единения с природой...
Кэнсе что-то вежливо промычал в знак согласия. Ему не терпелось
поскорее узнать, что же такое задумал хозяин. Чувствовалось, что старик
пытается донести до его сознания нечто важное и труднообъяснимое, и он
старался не пропускать ни слова, однако желание вновь поднять тему вчерашней
беседы оказалось сильнее.
- Возможно, - неловко начал Кэнсе, - дзюсеку-сама заговорил об иве,
потому что это дерево в народных сказках связывается с привидениями?
Едва промолвив эти слова, он готов был откусить себе язык. Как глупо!
Разве можно начинать так сразу!
Последовало неловкое молчание. Старик ни на мгновение не сбился с шага,
однако обычная сдержанность в словах ему все-таки изменила.
- Привидения? - нахмурился он. - Какие привидения? Разве я говорил о
привидениях? Сказки тут совершенно ни при чем! Мне нет никакого дела до
призраков, которые бродят летними ночами и пугают людей страшными рожами...
Впрочем, - добавил он уже спокойнее, - ваше смущение объяснимо. Простите,
что завожу разговоры о том, чего сам толком не понимаю. Если я и говорю
иногда о духах и призраках, то только потому, что не знаю, как их иначе
назвать, а с раскрашенными привидениями из театра кабуки это никак не
связано.
Кэнсе растерянно почесал бритую голову.
- Извините за глупое замечание, - проговорил он, - я вовсе не собирался
превращать в шутку ваш вчерашний рассказ.
- Что вы, я вовсе не обиделся, Кэнсе-сэнсэй! - Старик заглянул в глаза
высокому монаху, обнажив в улыбке пожелтевшие зубы. - Я рассказал о случае
из детства Мисако вот по какой причине: меня не оставляет чувство, что он
как-то связан с костями, которые здесь недавно нашли. История, поведанная
вами в Киото, произвела на меня сильное впечатление, и мне кажется, что
такие вещи в самом деле возможны... Не хотелось бы думать, что я был
несправедлив тогда к внучке.
- Начинаю понимать... Простите мне мое нетерпение, - поклонился монах.
Они перешли проспект и двинулись по узкому переулку. Старик вдруг
захихикал:
- Глупо, конечно, с моей стороны. Не время сейчас говорить об иве,
осенью она не так уж и интересна... Ага, вот мы и пришли, теперь направо.
Через узкую речку с быстрым течением был перекинут деревянный мост.
Старые доски жалобно скрипнули, приняв на себя вес рослого монаха. Кэнсе
поглядел вниз: в кристально чистой воде плавно извивались длинные нити
водорослей. Он подал руку старику, помогая сойти с моста на дорожку,
усыпанную гравием. Еще несколько шагов - и за бамбуковой рощей показались
большие деревянные ворота, увенчанные новой соломенной крышей.
Смотритель с супругой встретили гостей с почтением, хотя официальный
час открытия наступал еще нескоро. "Добро пожаловать!" - хором произнесли
они, кланяясь так низко, словно приветствовали самого князя Мидзогути.
Впрочем, по их лицам едва ли можно было судить об истинных чувствах. Щеки
молодого монаха зарделись от смущения. В отличие от старого настоятеля он