"Оноре де Бальзак. Луи Ламбер" - читать интересную книгу автора

санитарка или директор давали самым хрупким из нас пару перчаток, шутники и
старшие в классе клали их на печку, забавлялись тем, что сушили их, пока они
не трескались; потом, если удавалось вырвать их у шалунов, они отсыревали и
скореживались от небрежного обращения. Ни одни перчатки не выдерживали.
Перчатки казались привилегией, а дети любят равенство.
Все эти разнообразные мучения должен был испытать Луи Ламбер. Как все
люди, склонные к размышлениям, поглощенные мечтами, часто привыкают к
какому-нибудь машинальному движению, он постоянно играл своими ботинками и
очень быстро изнашивал их. Нежная, как у женщины, кожа на его лице, на ушах,
на губах трескалась от малейшего холода. Его руки, такие мягкие и белые,
делались красными и шершавыми. Он непрерывно простужался. Луи и впрямь
донимали всевозможные болезни, пока он не приспособился к вандомским нравам.
Долгий жестокий опыт всяческих бед заставил его наконец "думать о своих
делах", как говорили у нас в коллеже. Ему пришлось заботиться о своем ящике,
о своей парте, об одежде, о ботинках; не позволять красть у себя ни чернил,
ни книг, ни тетрадей, ни перьев; наконец, пришлось научиться думать о тысяче
деталей нашей детской жизни, которыми столь прилежно занимались эгоисты и
посредственности, всегда получавшие награды за отличные успехи и поведение,
награды, не достававшиеся многообещавшему ребенку, который под бременем
почти божественного воображения страстно отдавался бурному потоку своих
мыслей. Это еще не все. Между учителями и учениками постоянно шла борьба,
беспощадная борьба, с которой в обществе можно сравнить только борьбу
оппозиции против министерства при представительном правлении. Но журналисты
и ораторы оппозиции, быть может, не умеют так быстро использовать
какое-нибудь преимущество, так жестоко упрекать за любую вину, так едко
насмехаться, как это умеют дети по отношению к людям, которым доверено их
воспитание. Даже ангел потерял бы терпение, занимаясь этой профессией.
Поэтому не следует слишком сильно винить бедного, плохо оплачиваемого, не
очень проницательного наставника за то, что он иногда выходит из себя и
бывает несправедлив. Под взглядом множества насмешливых глаз, окруженный
ловушками, этот наставник иногда мстит за все свои промахи, которые дети
чрезвычайно быстро замечают.
Не считая крупных проступков, для которых существовали другие
наказания, ремень был в Вандоме l'ultima ratio patrum[21]. Для наказания за
невыполненные обязанности, плохо выученные уроки, глупые выходки было
достаточно и "пенсума"; но оскорбленное самолюбие учителя отзывалось на нас
ремнем. Из всех физических страданий, которым мы подвергались, самую сильную
боль нам причиняла кожаная полоска шириной примерно в два пальца, которая
обрушивала на наши слабые руки всю силу, весь гнев наставника. Подвергаясь
этому классическому наказанию, виновный стоял на коленях посреди зала. Нужно
было подняться со скамьи и стать на колени около кафедры под любопытными,
часто насмешливыми взглядами товарищей. Для нежных душ эти приготовления
были двойной пыткой, подобной путешествию от залы суда до эшафота на
Гревской площади[22], которое совершал некогда приговоренный к смерти. В
зависимости от своего характера одни кричали, плача горькими слезами, до или
после удара, другие претерпевали боль со стоическим спокойствием, но в
ожидании наказания даже самые мужественные едва могли подавить конвульсивную
гримасу на лице. Луи Ламбер без конца подвергался этому наказанию из-за
одной особенности своей натуры, которую долгое время он сам не замечал.
Когда возглас учителя: "Вы ничего не делаете!" - грубо отрывал его от