"Оноре де Бальзак. Урсула Мируэ" - читать интересную книгу автора

Купив признательность своих наследников и таким образом, можно сказать,
заткнув им рот, хитрый доктор, сославшись на дела, привычки и необходимость
воспитывать маленькую Урсулу, перестал принимать их, хотя и не отказал им
окончательно от дома. Обедал он в одиночестве, ложился и вставал поздно; он
приехал в родные края, чтобы обрести здесь покой и уединение. Причуды
старика показались вполне естественными, и наследники удовольствовались
еженедельными визитами; они навещали доктора по воскресеньям между часом и
четырьмя часами пополудни, хотя он и старался отучить их от этого
обыкновения, говоря: "Приходите, только когда будете в чем-нибудь
нуждаться".
Не отказываясь давать консультации в сложных случаях, особенно неимущим
пациентам, доктор не захотел вести прием в маленькой немурской богадельне и
объявил, что больше не станет заниматься своим ремеслом.
- Я и без того уморил достаточно людей, - шутил он, когда аббат Шапрон,
зная его доброту, звал его к больным беднякам.
"Большой оригинал!" - так отзывались о докторе Миноре оскорбленные
родственники; то была невинная месть дядюшке, пренебрегшему их обществом и
нашедшему себе иных друзей, в которых наследники видели серьезных
соперников. В сердцах обывателей, считавших себя ровней человеку с черной
перевязью[55], затаилась зависть, к несчастью, принесшая впоследствии свои
плоды.
По странной случайности, которую можно, пожалуй, объяснить поговоркой о
том, что крайности сходятся, материалист доктор быстро сдружился с немурским
кюре. Старик обожал триктрак - излюбленную игру служителей церкви - и нашел
в аббате Шапроне достойного партнера. Итак, первым, что их связало, стала
игра. К тому же Миноре охотно занимался благотворительностью, а немурский
кюре был местным Фенелоном[56]. Оба были разносторонне образованны, и потому
священник оказался единственным человеком в Немуре, способным понять
безбожника. Спорящие должны говорить на одном языке. Какая радость отпускать
язвительные замечания по адресу человека, не умеющего их понять? Врач и
священник были люди с тонким вкусом, они вращались в хорошем обществе и
усвоили себе его правила, поэтому они могли вести ту безобидную войну, что
так украшает беседу. Отвергая убеждения собеседника, они уважали его
характер. Чего бы стоило общество, особенно во Франции, где люди жить не
могут без борьбы мнений, не будь на свете подобного противоборства и
подобной приязни? Неприязнь порождается столкновением характеров, а не
борьбой идей. Итак, аббат Шапрон стал первым немурцем, с которым доктор свел
дружбу. Этот священник, которому в ту пору исполнилось шестьдесят лет,
сделался немурским кюре сразу после восстановления католического культа во
Франции[57]. Храня верность своей пастве, он отказался стать епархиальным
викарием. Даже люди неверующие были ему за это признательны, верующие же
полюбили его еще больше. Почитаемый прихожанами, уважаемый всеми местными
жителями, кюре помогал страждущим, каковы бы ни были их религиозные
убеждения. Он довольствовался лишь самым необходимым, и дом его был холоден
и убог, как жилище скупца. Скупость и милосердие с виду похожи, но
милосердие копит богатства на небе, а скупость - на земле. Аббат Шапрон
бранил служанку за лишние расходы суровее, чем Гобсек, если, конечно,
знаменитый ростовщик когда-либо держал служанку. Добрейший пастырь нередко
продавал серебряные пряжки со своих башмаков и штанов, если бедняки просили
его о помощи в ту пору, когда кошелек его был совсем пуст. Увидев, что аббат