"Оноре де Бальзак. Урсула Мируэ" - читать интересную книгу автора

и вычитание. Из дому она выходила только затем, чтобы проверить, в каком
состоянии овес, отава и сено, а затем посылала слугу косить, а кучеров
вязать снопы, предупреждая их наперед с точностью до сотни ливров, сколько
нужно собрать с того или иного луга. Хотя она была душою громадного глупого
тела, именуемого Миноре-Левро, и распоряжалась им, как хотела, у нее, как у
всех укротителей диких зверей, бывали приступы ярости. Она всегда приходила
в бешенство раньше мужа, и кучера отлично знали, что если Миноре обрушивает
на них свой гнев, это значит, что он получил взбучку от жены и ее злость
рикошетом падает на их головы. Впрочем, мамаша Миноре не только любила
деньги, но и умела их добывать. Весь город был единодушен: "Без жены Миноре
бы пропал".
- Знала бы ты, что тут происходит, сама забыла бы, на каком ты свете, -
отвечал немурский начальник.
- Что еще такое?
- Урсула привела доктора в церковь.
Зрачки Зелии Левро расширились, она вся пожелтела от злости и со
словами: "Пока сама не увижу, не поверю", - бросилась в церковь. Священник
возносил дары и глаза всех прихожан были устремлены на него, так что мамаша
Миноре могла беспрепятственно пробежать взглядом по всем рядам стульев и
скамей, оглядеть приделы и отыскать Урсулу, а рядом с ней - старца с
непокрытой головой.
Вспомните, как выглядели Барбе-Марбуа[71], Буасси д'Англа[72], Морелле,
Гельвеций и Фридрих Великий[73], - и вы получите точное представление о
внешнем облике доктора Миноре, который, подобно всем этим знаменитостям,
сохранил, несмотря на преклонный возраст, весьма крепкое здоровье. Чеканные
профили этих людей кажутся творением одного мастера: этих старцев отличает
строгий, почти аскетический очерк лица, бесстрастная бледность,
математически точный ум, худые, впалые щеки, лукавый взгляд, неулыбчивость,
нечто аристократическое не столько в чувствах, сколько в привычках, не
столько в характере, сколько в идеях. Лоб у них высокий, а макушка плоская,
что выдает приверженность к материализму. Подобный облик и выражение лица вы
найдете на портретах всех энциклопедистов, ораторов-жирондистов и других
людей той эпохи, когда религиозные верования были чрезвычайной редкостью, -
людей, которые именовали себя деистами, а были безбожниками. Всякий деист на
поверку оказывается атеистом. Вот и у старого Миноре было точно такое же
лицо, только изборожденное морщинами; некое простодушие придавали ему седые
волосы, зачесанные назад, как у женщины, занятой своим туалетом, и падавшие
белоснежными хлопьями на черный камзол; доктор упорно носил, как и во
времена своей молодости, черные шелковые чулки, башмаки с золотыми пряжками,
короткие штаны из плотной тафты, белый жилет с черной перевязью и черный
кафтан, украшенный красной орденской ленточкой. На это столь запоминающееся
лицо, холодную белизну которого смягчали желтоватые тона старости, падал из
окна церкви яркий дневной свет. В ту минуту, когда почтмейстерша появилась в
храме, доктор поднял к алтарю свои голубые глаза, умиленно смотревшие из-под
розоватых век. Новые убеждения сообщили его лицу новое выражение. Очками он
заложил молитвенник. Этот высокий сухощавый старец стоял, скрестив руки на
груди, и, казалось, всем своим видом свидетельствовал о полном самообладании
и несгибаемости своей веры; не сводя с алтаря смиренного взора, исполненного
надежды и оттого помолодевшего, он не желал замечать жену племянника,
которая смотрела на него в упор, как бы упрекая его за возвращение к Богу.