"Оноре де Бальзак. Урсула Мируэ" - читать интересную книгу автора

католички со старым вольтерьянцем оказались на стороне Урсулы. Над
развалинами крепости воссиял свет. Из-под обломков донеслись слова молитвы!
Тем не менее упрямый старец гнал сомнения прочь. Уязвленный в самое сердце,
он, однако, не желал смириться и по-прежнему боролся с Богом. Все же дух его
дрогнул. Доктор был уже не тот, что прежде, он впал в задумчивость и
принялся читать "Мысли" Паскаля и величественную "Историю протестантских
ересей" Боссюэ, книги Бональда и Блаженного Августина; захотелось ему
заглянуть и в сочинения Сведенборга и покойного Сен-Мартена[113], о которых
говорил ему таинственный незнакомец. Здание, воздвигнутое доктором на основе
материализма, трещало по всем швам, достаточно было лишь небольшого толчка,
чтобы оно рухнуло, и когда сердце бывшего атеиста созрело для Господа, он
пал на небесную пажить, как падает спелое зерно. Не раз, играя в триктрак с
аббатом Шапроном и Урсулой, он задавал вопросы, удивлявшие кюре, - ведь
старый священник знал убеждения доктора и еще не подозревал о совершавшейся
в его душе работе, посредством которой Господь наставлял этот прекрасный ум
на путь истинный.
- Верите ли вы в привидения? - спросил безбожник у пастыря, прервав
игру.
- Кардано[114], великий философ XVI столетия, утверждал, что они
существуют.
- То, что говорят ученые, мне известно, я только что перечел
Плотина[117] прибыл лишь тридцать часов спустя...
- Иезуит! - улыбнулся старый Миноре. - Я не прошу у вас доказательств,
я прошу вас сказать, верите ли в это вы сами.
- Я полагаю, что привидения во многом зависят от тех, кому они
являются, - сказал кюре, продолжая подтрунивать над безбожником.
- Друг мой, не бойтесь меня, ответьте откровенно: вы в это верите?
- Я верю в то, что могущество Господне безгранично.
- Если я вернусь в лоно церкви, то, когда умру, попрошу у Господа
позволения явиться вам, - засмеялся доктор.
- Точно о том же уговорился Кардано с одним своим другом.
- Урсула, - сказал Миноре, - если тебе будет грозить опасность, позови
меня - и я приду.
- Вы пересказали в двух словах трогательную элегию Андре Шенье
"Неера"[119], и гимн этот стал вечерней молитвой трех коленопреклоненных
христиан.
- Что случилось? - в изумлении спросила тетушка Буживаль.
- Крестный наконец-то уверовал в Бога, - отвечала Урсула.
- Ах, право слово, так-то лучше, ему этого одного и не хватало для
полного совершенства, - воскликнула старая служанка, с простодушной
серьезностью осенив себя крестным знамением.
- Дорогой доктор, - сказал добрый священник, - скоро вы осознаете
величие религии и необходимость соблюдать ее обряды, поймете, что ее
философия в своей человечности гораздо более возвышенна, чем идеи самых
дерзких мечтателей.
Кюре, радовавшийся как дитя, тотчас дал согласие дважды в неделю учить
старика катехизису. Так что обращение доктора Миноре, которое немурцы
приписывали влиянию Урсулы и корыстолюбию священника, произошло само собой.
Четырнадцать лет кюре остерегался бередить душевные раны своего друга, хотя
искренне скорбел о его участи, ныне же старый Миноре сам обратился к