"Оноре де Бальзак. Урсула Мируэ" - читать интересную книгу автора

конце концов, у нас добрых сорок тысяч дохода, и мы ничем не хуже его, а он
не желает отдавать нам визиты! Может, я не умею выписывать рецепты, но свое
дело я знаю, будьте покойны!
Госпожа Массен была задета.
- А я вот не получаю в год сорока тысяч ливров и мне вовсе не улыбается
терять десять тысяч, - сказала она.
- Мы его племянницы и будем за ним ухаживать, - вставила госпожа
Кремьер, - мы все выясним, а вы, кузина, когда-нибудь скажете нам за это
спасибо.
- Не обижайте Урсулу, старикан Жорди оставил ей свои сбережения! -
сказал нотариус, погрозив им пальцем.
- Пойду разряжусь в пух и прах! - воскликнул Дезире.
- Вы ничем не уступаете Дерошу[127].
- А мы ее приручим, - сказала госпожа Массен. - Кстати, дядюшка, -
добавила она, ибо, будучи женщиной практичной, решила скрыть свои истинные
намерения за соображением экономии, - мы слышали, что у вашей дорогой
крестницы замечательные способности к музыке, и мечтаем послушать, как она
играет. Мы с госпожой Кремьер подумываем о том, чтобы пригласить ее учителя
к нашим девочкам; ведь если у него будет семь-восемь учениц, он, пожалуй,
станет брать дешевле, и мы сможем позволить себе эту роскошь...
- Ничего не имею против, - отвечал старик, - тем более что я собираюсь
выписать для Урсулы еще и учителя пения.
- Так до вечера, дядюшка, мы придем с вашим внучатым племянником
Дезире, он теперь адвокат.
- До вечера, - отвечал Миноре, любопытствовавший узнать намерения этих
мелких душонок.
Обе племянницы доктора с преувеличенной любезностью подали Урсуле руки
и распрощались с ней.
- О, крестный, вы, должно быть, читаете мои мысли, - воскликнула
Урсула, бросив на старика благодарный взгляд.
- У тебя неплохой голос, - отвечал он. - Я хочу пригласить к тебе еще
учителей рисования и итальянского. Женщина, - продолжал доктор, открыв
калитку и пристально взглянув на Урсулу, - должна получить такое воспитание,
чтобы быть на высоте, какую бы партию она ни сделала.
Урсула залилась краской: опекун ее, казалось, намекал на юношу, о
котором мечтала она сама. Чувствуя, что она вот-вот признается доктору в
том, что питает невольную склонность к Савиньену и желает совершенствовать
свои таланты лишь для того, чтобы понравиться ему, девушка прошла в глубь
сада и села на скамейку; на фоне зелени издали она казалась бело-голубым
цветком. Доктор подошел к скамейке.
- Видите, крестный, ваши племянницы очень добры ко мне; они были так
любезны, - сказала Урсула, чтобы перевести разговор.
- Бедная девочка, - воскликнул старик.
Он взял Урсулу под руку и, похлопывая ее по ладошке, повел на берег
реки, где никто не мог услышать их разговор.
- Почему вы говорите: "бедная девочка"?
- Неужели ты не видишь, что они боятся тебя?!
- Но отчего?
- Наследники всполошились из-за моего обращения, они, конечно,
приписали его твоему влиянию и вообразили, что я лишу их наследства, чтобы