"Оноре де Бальзак. Принц богемы" - читать интересную книгу автора

уступки. - Каждая из этих фраз сопровождалась жестом негодующего отрицания
со стороны дю Брюэля. - О нет, нет, - продолжала она с живостью в ответ на
жестикуляцию своего супруга, - мой дорогой дю Брюэль, до замужества я всю
жизнь была королевой у себя в доме и прекрасно разбираюсь в этих вещах. Мои
желания угадывались, исполнялись, и как исполнялись!.. Зато теперь... Мне
тридцать пять лет, а женщину в тридцать пять лет любить нельзя. О, если бы
мне было шестнадцать лет и у меня было бы то, что так дорого ценится в
Опере, каким бы вниманием вы меня окружили, господин дю Брюэль! Я глубоко
презираю мужчин, которые хвастаются, будто любят женщину, а сами не
заботятся о ней в мелочах. Видите ли, дю Брюэль, вы - человек слабый и
ничтожный, вам нравится мучить женщину, - кроме нее, вам не на ком показать
свою силу. Наполеон спокойно подчинился бы своей возлюбленной: ему нечего
было бояться, а вы и вам подобные сочли бы себя в этом случае погибшими, -
вы ведь так боитесь, чтобы вами командовали! Тридцать пять лет, дорогой
мой, - продолжала она, обращаясь ко мне, - вот в чем разгадка. Смотрите, он
все еще отрицает. А вам ведь хорошо известно, что мне тридцать семь. Мне
очень досадно, но вам придется сказать своим друзьям, что вы поведете их
обедать в "Роше де Канкаль". Я бы могла устроить обед, но я этого не хочу, и
они не придут! Мой жалкий маленький монолог должен запечатлеть в вашей
памяти спасительный девиз: "каждый у себя" - наше основное правило, -
прибавила она со смехом, возвращаясь к своей обычной манере взбалмошной и
капризной танцовщицы.
- Хорошо, хорошо, дорогая кошечка, - сказал дю Брюэль, - ну-ну, не
сердись. Мы знаем, как надо жить.
Он поцеловал у нее руку, и мы вышли. Дю Брюэль был в бешенстве. Вот что
он говорил мне, пока мы шли от улицы Виктуар до бульваров, если только самая
грубая брань, которую может выдержать печатный станок, в силах передать его
ядовитые мысли и те жестокие слова, которые яростно срывались с его языка
подобно тому, как низвергается с высоты бурный водопад:
- Друг мой, я порву с этой отвратительной бесстыжей плясуньей, с этим
старым заводным волчком, она извертелась на оперных подмостках,
подстегиваемая модными ариями, пусть она убирается от меня прочь, -
распутница, грязная мартышка. Ты ведь тоже имел несчастье связаться с
актрисой, смотри не вздумай жениться на своей любовнице! Это - пытка,
настоящая пытка, жаль, что Данте забыл упомянуть о ней в своем "Аде".
Знаешь, я бы сейчас избил, исколотил ее, я бы ей сказал, кто она такая; она
отравляет мне жизнь, она превращает меня в лакея!
Мы шли по бульвару, ярость дю Брюэля не знала границ: он заикался от
волнения.
- Я растопчу ее, - хрипел он.
- За что же? - спросил я.
- Дорогой мой, ты и представить себе не можешь неисчислимых фантазий
этой твари! Когда мне хочется посидеть дома, она собирается уходить, когда я
хочу пойти куда-нибудь, она требует, чтобы я остался. Ах, что это за
создания! Они вас засыпают всевозможными аргументами, силлогизмами,
обвинениями, измышлениями, выражениями, способными свести с ума! Все добро
от них, все зло от нас. Попробуйте сразить их каким-нибудь неопровержимым
доводом, они замолчат и будут смотреть на вас, как на дохлого пса. Мое
счастье?.. Оно достается мне ценой рабского подчинения, ценой покорности
дворовой собаки. Она слишком дорого продает то немногое, что дает мне. К