"Оноре де Бальзак. Принц богемы" - читать интересную книгу автора

- Когда я была прима-балериной, я утруждала свои ноги только на
подмостках. Если вы человек благородный, вы сумеете сочинять по четыре
лишних пьесы в год, зная, для какой цели они предназначаются, и ваша жена не
будет больше шлепать по грязи. Какой стыд, что я должна просить об этом! Вы
и сами могли бы догадаться о моих постоянных страданиях в продолжение пяти
лет нашего супружества.
- Хорошо, я заведу выезд, но мы разоримся, - ответил дю Брюэль.
- Если придется наделать долгов, мы покроем их из наследства дядюшки, -
сказала Клодина.
- Но ведь вы можете взять наследство себе, а мне оставить долги.
- Ах, вот вы как думаете? - возмутилась она. - В таком случае, я
умолкаю. Больше мне говорить с вами не о чем.
Дю Брюэль рассыпался в извинениях, в уверениях в любви - она не
отвечала. Он взял ее руки, она их не отняла, но руки были холодны и
безжизненны, как у покойницы.
Туллии прекрасно удавалась эта роль существа безжизненного, которую,
как вы знаете, так любят разыгрывать женщины, когда хотят доказать вам, что
они отрекаются от собственных желаний, жертвуют своей душой, своим разумом,
своей жизнью и смотрят на себя, как на вьючное животное. Ничто не действует
так на мягкосердечного человека, как этот прием. Но женщины могут применять
его только с теми, кто их обожает.
- Разве можно себе представить, - спросила она меня с невыразимо
презрительным видом, - чтобы какой-нибудь граф высказал столь оскорбительное
предположение, если бы даже он так думал. К несчастью, я была близка с
герцогами, посланниками, вельможами, и мне известно их обращение. Как
невыносима мещанская жизнь! Но, конечно, водевилист - это не Растиньяк и не
Реторе...
Дю Брюэль был бледен как мертвец. Дня через два я встретил его в фойе
Оперы; мы прогуливались вместе с ним; разговор коснулся Туллии.
- Не принимайте всерьез мои безумные слова, сказанные на бульваре, -
обратился он ко мне. - Я очень вспыльчив.
Последние два года я довольно часто бывал у дю Брюэля и имел
возможность внимательно наблюдать за ловкими маневрами Клодины. Вскоре у нее
уже был блестящий выезд; дю Брюэль ударился в политику: она сумела заставить
его отречься от прежних роялистских взглядов, он присоединился к сторонникам
новой монархии и опять был водворен в ведомство, где когда-то служил.
Клодина заставила его добиваться избрания в состав Национальной гвардии, и
он был избран командиром батальона. Во время подавления одного мятежа он
сумел отличиться и был награжден офицерским крестом ордена Почетного легиона
и назначен докладчиком Государственного совета и начальником отделения.
Дядюшка Шафару умер, оставив племяннице сорок тысяч франков ренты - около
трех четвертей своего состояния. Дю Брюэль был избран депутатом, но прежде,
чтобы не зависеть от переизбрания, он добился своего назначения на должность
государственного советника и директора. Он переиздал свои археологические
заметки, статистические работы и две политические брошюры, которые послужили
поводом для его принятия в члены одной из снисходительных французских
академий. В настоящее время он - командор ордена Почетного легиона и
благодаря активному участию в интригах палаты только что получил звание пэра
Франции и графский титул. Пока он еще не решается носить этот титул, но
супруга его заказала себе визитные карточки, на которых напечатано: "Графиня