"Оноре де Бальзак. Принц богемы" - читать интересную книгу автора

Ришелье для нас, пожалуй, слишком уж шаловливы. Это напоминает крайности
восемнадцатого века, которые возвращают нас ко временам мушкетеров и
набрасывают тень на Шампсене; но эта ветреность таит в себе нечто от утех и
развлечений старого двора Валуа. В эпоху столь высоко нравственную, как
наша, необходимо строго наказывать за такие дерзкие выходки; однако эта
палочка ячменного сахара может вместе с тем указать молодым девицам на
опасность частых встреч, сначала полных розовых грез, нежных и чарующих, но
которые незаметно ведут к волнению чувств, ко все возрастающей податливости,
к двусмысленным положениям и к последствиям, слишком ощутимым.
Анекдотический случай этот рисует живой и острый ум ла Пальферина,
обладающего той гибкостью, которой требовал Паскаль. Он и нежен и неумолим;
подобно Эпаминонду, он одинаково велик в своих крайностях. Насмешливый ответ
графа к тому же верно передает эпоху: в те годы еще не было акушеров. Таким
образом, эта острота, которая надолго сохранится, свидетельствует вместе с
тем об успехах нашей цивилизации.
- Дорогой Натан, что за чепуху вы городите? - спросила изумленная
маркиза.
- Маркиза, - отвечал Натан, - неужели вы не цените эту изысканную
фразеологию? Я ведь говорю сейчас на новом французском языке, созданном
Сент-Бевом. Итак, продолжаю. Однажды, прогуливаясь по бульвару под руку с
друзьями, ла Пальферин видит, что к нему приближается один из самых свирепых
его кредиторов.
- Думаете ли вы обо мне, сударь? - спрашивает кредитор.
- Меньше всего на свете, - отвечает граф.
Обратите внимание, в каком он был трудном положении; когда-то Талейран
в подобных же обстоятельствам сказал: "Вы слишком любопытны, милейший!" И
дело заключалось в том, чтобы не впасть в подражание этому неподражаемому
человеку. Молодой граф, щедрый, как Букингэм, не мог выносить, когда его
застигали врасплох, и однажды, не имея при себе ни гроша, чтобы подать
милостыню маленькому трубочисту, он запускает руку в бочонок с виноградом,
стоящий у входа в бакалейную лавку, и набивает гроздьями шапку юного
савояра. Мальчишка принимается уплетать виноград. Бакалейщик расхохотался и
протянул ла Пальферину руку.
- О нет, сударь! - воскликнул граф. - Ваша левая рука не должна знать,
что сделала моя правая.
Безрассудно храбрый, Шарль-Эдуард не ищет, но и не избегает
приключений. Он столь же храбр, как и остроумен. Встретив в проезде Оперы
человека, который недостаточно учтиво отозвался о нем, граф мимоходом
толкнул его локтем, затем возвратился и вновь толкнул.
- Вы не отличаетесь ловкостью, - слышит он.
- Напротив: я сделал это умышленно.
Молодой человек подает ему свою визитную карточку.
- Она слишком грязна и затрепана, - говорит ла Пальферин. - Будьте
любезны, дайте другую, - добавляет он, отшвырнув карточку.
На дуэли он получает удар шпагой. Его противник, увидя кровь, хочет
окончить поединок и восклицает:
- Вы ранены, сударь.
- Разве это удар? - отвечает граф с таким спокойствием, словно
находится в фехтовальном зале, и, сделав ответный, но куда более ловкий
выпад, он прибавил: - Вот это настоящий удар, сударь.