"Оноре де Бальзак. Тайны княгини де Кадиньян" - читать интересную книгу автора

откажутся от своей избранницы.
- И он так любил меня? - воскликнула она, всем видом своим выказывая
блаженство и восторг.
- Да, сударыня.
- И я составила его счастье?
- В течение четырех лет.
- Когда женщина слышит такие вещи, она не может не испытывать чувства
удовлетворенной гордости, - сказала княгиня, повернув к д'Артезу свое нежное
и благородное лицо, хранившее стыдливо-смущенное выражение.
Один из самых ловких приемов таких комедианток состоит в том, чтобы
принимать сдержанный вид, когда слова слишком выразительны, и заставлять
говорить глаза, когда речь недостаточна. Эти искусные диссонансы,
проскальзывающие в музыке их ложной или подлинной любви, неотразимо
обольстительны.
- Скажите, - продолжала она, еще более понизив голос и убедившись в
силе впечатления, произведенного ею, - не значит ли это - исполнить свое
назначение? Составить счастье великого человека, не став преступницей?
- Не писал ли он вам об этом?
- Да, но мне хотелось в этом убедиться, потому что - поверьте мне,
сударь, - он не ошибался, когда ставил меня так высоко.
Женщины умеют придавать своим словам особую значительность, они
вкладывают в них какой-то невыразимый трепет, который расширяет их смысл и
сообщает им глубину; если впоследствии очарованный собеседник не может дать
себе отчет в том, что он слушал, цель вполне достигнута, ибо в этом и
заключено свойство красноречия. Будь княгиня в этот миг увенчана короной
Франции, ее чело не было бы более величественным, чем сейчас под чудесной
диадемой волос, поднятых в косах наподобие башни и украшенных вереском. Эта
женщина, казалось, шествует по волнам клеветы, как шествовал Спаситель по
водам Тивериады, облаченная в саван любви, точно ангел, озаренный своим
сиянием. Ничто решительно не говорило об усилии над собой или о желании
представиться женщиной возвышенной и любящей: все было просто и естественно.
Живой человек никогда не мог бы оказать княгине тех услуг, какие она
извлекла из мертвого. Д'Артез, этот трудолюбивый отшельник, незнакомый со
светом и отгороженный от него своими учеными трудами, поддался влиянию этого
тона и этих слов. Он был под обаянием этих изысканных манер, он любовался
совершенной красотой княгини, созревшей в несчастьях и умиротворенной
уединением, он поклонялся столь редкостному сочетанию тонкого ума и
возвышенной души. Ему захотелось овладеть наследством Мишеля Кретьена. И
началом этой страсти послужила, как у большинства подлинных мыслителей, -
идея. Наблюдая за княгиней, изучая ее профиль, ее нежные черты, стан, ногу,
тонкий рисунок рук вблизи, а не на расстоянии, как это бывало прежде, когда
он, сопутствуя своему другу, гонялся вместе с ним за ее каретой, он ощутил в
себе дар двойного зрения - удивительное чувство, свойственное людям, которых
воодушевляет любовь. С какой поразительной прозорливостью разгадал Мишель
Кретьен сердце и душу княгини, осветив их пламенем любви! Значит, и
приверженец идеи федерации был разгадан точно так же! И он был бы,
несомненно, счастлив. Так княгиня приобрела в глазах Д'Артеза великое
очарование, ее окружил поэтический ореол. За обедом писатель вспоминал
полные отчаяния признания республиканца и его надежды, когда он почел себя
любимым; только перед ним изливал он высокие славословия этой женщине, целые