"Оноре де Бальзак. Комедианты неведомо для себя" - читать интересную книгу автора

о которых трубит в тот или иной рог стоустая молва. Некогда этим свойством
обладала Королевская площадь, затем - Новый мост, теперь оно перешло к
Итальянскому бульвару.
- Париж, - вновь обратился художник к своему двоюродному брату, - это
инструмент, играть на котором надо умеючи. Если мы пробудем здесь еще минут
десять, я дам тебе наглядный урок. Вот смотри, - воскликнул он, поднимая
трость и указывая на двух женщин, выходивших из проезда Оперы.
- Это еще что такое? - удивленно спросил Газональ.
"Это" была старуха в шляпке, пролежавшей с полгода в витрине, в
притязавшем на элегантность безвкусном платье, в полинялой клетчатой шали;
по ее физиономии было видно, что она лет двадцать просидела в сырой каморке
под лестницей, а по туго набитой сумке - что в обществе она занимает
положение никак не выше бывшей привратницы. Рядом с ней шла совсем юная и
хрупкая, тоненькая девушка; ее затененные черными ресницами глаза уже
утратили выражение невинности, а бледность говорила о сильном утомлении. Но
личико ее с красивым овалом было еще свежо, волосы великолепны, открытый лоб
прекрасен, стройный стан - худощав; словом - еще недозрелый плод.
- Это крыса в сопровождении своей мамаши, - ответил Бисиу.
- Крыса? Что это значит?
- Такая крыса, - заметил Леон, дружески кивнув мадмуазель Нинетте, -
может помочь тебе выиграть процесс!
Газональ подскочил на месте, но Бисиу крепко держал его под руку с той
минуты, как они вышли из кафе, ибо находил, что физиономия южанина слишком
раскраснелась.
- Крыса эта, у которой только что кончилась репетиция в Опере, спешит
домой; там она наскоро перекусит и через три часа вернется в театр, чтобы
переодеться, ибо сегодня понедельник, и вечером она выступает в балете.
Нашей крысе тринадцать лет, она уже старая крыса. Года через два это
создание будет, возможно, расцениваться в шестьдесят тысяч франков, она
добьется всего или будет ничем, станет великой танцовщицей или простой
фигуранткой, знаменитостью или обыкновенной содержанкой. Она учится
танцевать с восьми лет; сейчас, сам видишь, она изнемогает от усталости: все
утро она выворачивала себе кости в классе танцев - на репетиции, где
проделывала упражнения, трудные, как китайская головоломка; вечером она
опять в театре. Крыса - непременная принадлежность Оперы, она может стать
прима-балериной, подобно тому как младший писец - нотариусом. Крыса - это
надежда.
- Кто поставляет крыс? - спросил Газональ.
- Семьи привратников, бедняков, актеров, танцовщиков, - ответил
Бисиу. - Лишь самая горькая нищета может заставить восьмилетнего ребенка
подвергать свои ноги и суставы жесточайшим пыткам, может побудить девушку,
из одного лишь расчета, хранить чистоту до шестнадцати, а то и до
восемнадцати лет и быть неразлучной с отвратительной старухой, подобно
прелестному цветку, корни которого обкладывают навозом. Перед вами вереницей
пройдут дарования, большие и малые, артисты, уже известные и еще безвестные;
это они каждый вечер воздвигают во славу Франции памятник, именуемый
Оперой, - средоточие мощи, воли, гения, какое можно найти лишь в Париже.
- Я уже видел Оперу, - самодовольно заявил Газональ.
- Со скамьи на галерке, три франка шестьдесят сантимов билет, - отрезал
Леон, - так же как ты видел Париж с улицы Круа-де-пти-Шан... ничего не