"Оноре де Бальзак. Банкирский дом Нусингена" - читать интересную книгу автора

- От простаков, попавшихся ему на дороге, - подхватил Кутюр.
- Он не все награбил, дети мои, - возразил Бисиу: -

...Спокойнее. Не надо бить тревогу:
Наш век с мошенником на дружескую ногу.

Я сейчас вам расскажу, откуда у него состояние. Но сперва воздадим
должное таланту! Наш друг отнюдь не "молодчик", как назвал его Фино, а
джентльмен, знакомый с правилами игры, разбирающийся в картах и пользующийся
уважением публики. В нужный момент Растиньяк сумеет пустить в ход весь свой
ум, подобно вояке, который, не растрачивая своей отваги зря, отдает ее
внаймы сроком на три месяца, под надежное обеспечение и за тремя подписями.
На первый взгляд он может показаться резким, болтливым, непоследовательным в
своих убеждениях, непостоянным в своих планах; но если представится
серьезное дело, подходящий случай, - он не станет разбрасываться, как
сидящий перед вами Блонде, который при подобных обстоятельствах пускается в
рассуждения к выгоде соседа, - нет, Растиньяк весь соберется, подтянется,
высмотрит место, куда следует направить удар, и ринется во весь опор в
атаку. Он врезается с храбростью Мюрата в неприятельское каре, крушит
акционеров, учредителей и всю их лавочку, а пробив брешь, возвращается к
своей изнеженной и беззаботной жизни, вновь становится сладострастным сыном
юга, праздным пустословом Растиньяком, который может вставать теперь в
полдень, ибо в дни решающих схваток он не ложился вовсе.
- Вот говорит как пишет! Но откуда все-таки у Растиньяка состояние? -
спросил Фино.
- Бисиу нарисует нам карикатуру, - заметил Блонде. - Капитал
Растиньяка - это Дельфина де Нусинген, замечательная женщина, которая
сочетает смелость с предусмотрительностью.
- Разве она давала тебе деньги взаймы? - осведомился Бисиу.
Раздался взрыв хохота.
- Вы о ней превратного мнения, - заметил Кутюр, обращаясь к Блонде. -
Весь ее ум - в умении ввернуть острое словцо, в том, чтобы любить Растиньяка
с обременительной для него верностью и слепо ему повиноваться. Настоящая
итальянка!
- Если только дело не касается денег, - язвительно вставил Андош Фино.
- Оставьте, господа! - елейным голосом продолжал Бисиу. - Неужели вы
решитесь после всего сказанного поставить в вину бедняжке Растиньяку, что он
жил на счет банкирского дома Нусингена, что для него, точь-в-точь как это
сделал когда-то наш приятель де Люпо для юной Торпиль, обставили квартирку?
Это было бы мещанством в духе улицы Сен-Дени. Во-первых, говоря абстрактно,
по выражению Ройе-Коллара, вопрос этот может выдержать критику чистого
разума, что же касается критики разума нечистого...
- Ну, поехал! - обратился Фино к Блонде.
- Но ведь он прав! - воскликнул Блонде. - Вопрос этот имеет большую
давность: подобный случай послужил причиной пресловутой дуэли между Жарнаком
и ла Шатеньре, кончившейся смертью последнего. Жарнака обвиняли в слишком
нежных отношениях с тещей, дававшей горячо любимому зятю возможность вести
роскошную жизнь. Когда такие дела не вызывают сомнений, говорить о них не
полагается. Но Генрих Второй позволил себе позлословить на сей счет, и ла
Шатеньре, из преданности королю, взял грех сплетни на себя. Вот чем была