"Оноре де Бальзак. Прощенный Мельмот" - читать интересную книгу автора

голос? Разве, спустившись в катакомбы, перестанешь ты меня видеть? Мой голос
громче громов, ясный свет моих глаз соперничает с солнцем, ибо я равен
Светоносному.
Кастанье слушал эту ужасную речь, не будучи в силах ничего возразить, и
шел рядом с англичанином, не имея возможности отойти от него.
- Ты мне принадлежишь, ты только что совершил преступление. Наконец-то
я нашел себе сотоварища, которого давно искал. Хочешь узнать свою судьбу? Ты
собирался посмотреть спектакль, он от тебя не уйдет, ты увидишь два
спектакля. Идем! представь меня госпоже де Лагард как лучшего своего друга.
Разве не во мне - последняя твоя надежда?
Кастанье вернулся в ложу, его сопровождал чужеземец, которого он,
повинуясь только что полученному приказу, поспешил представить г-же де
Лагард. Акилину как будто нисколько не удивило появление Мельмота.
Англичанин отказался занять переднее место в ложе, он пожелал, чтобы
Кастанье сидел рядом со своей возлюбленной. Простейшее желание англичанина
являлось приказом, которому следовало повиноваться. Начиналась последняя
пьеса. Тогда в маленьких театрах давалось только по три пьесы в вечер. В
Жимназ играл тогда актер, который создавал своему театру большой успех. На
этот раз Перле должен был играть в "Этампском комедианте", водевиле, где он
исполнял четыре различных роли. Когда занавес поднялся, чужестранец простер
руку над залом. Кастанье испустил бы крик ужаса, если бы у него не
перехватило горло: Мельмот пальцем указал ему на сцену, давая понять, что по
его приказу спектакль изменен. Кассир увидал кабинет Нусингена; его патрон
совещался со старшим чиновником полицейского управления, который
истолковывал ему поведение Кастанье, сообщив, что из кассы похищена
некоторая сумма денег, что ущерб нанесен банкиру при помощи подделки, что
кассир сбежал. Тотчас же была составлена жалоба, подписана и направлена
королевскому прокурору.
- Вы думаете, еще не поздно? - спрашивал Нусинген.
- Нет,- отвечал агент,- он сейчас в Жимназ " ничего не опасается.
Кастанье заерзал на стуле, собираясь уйти; но рука Мельмота опустилась
ему на плечо и принудила его остаться на месте - с той ужасающей силой,
действие которой мы ощущаем в кошмарном сне. Сам этот человек был
воплощенным кошмаром и оказывал гнетущее действие на Кастанье, как
насыщенная ядом атмосфера. Когда бедный кассир обернулся с мольбой к
англичанину, он встретился с огненным взглядом, излучавшим электрические
токи. Кастанье чувствовал себя так, как будто в него вонзились металлические
иглы, проткнув его насквозь и пригвоздив к месту.
- Что я тебе сделал? - говорил он в изнеможении, задыхаясь, как
загнанный олень на берегу ручья.- Что тебе от меня нужно?
- Гляди! - крикнул ему Мельмот.
Кастанье взглянул на сцену. Декорация уже переменилась; Кастанье увидал
на сцене самого себя после спектакля, он и Акилина сходили с экипажа, но
когда он входил во двор своего дома на улице Рише, декорация вдруг еще раз
переменилась, она изображала теперь внутренность его квартиры. У камина, в
комнате хозяйки, Дженни разговаривала с молодым армейским сержантом из
парижского гарнизона.
- Уезжает,- говорил сержант, по-видимому человек из состоятельной
семьи,- теперь я буду счастлив без помех! Я так люблю Акилину, что не
стерплю, чтобы она принадлежала этой старой жабе! Нет, я женюсь на госпоже