"Оноре Де Бальзак. Пьеретта" - читать интересную книгу автора

- Счет? А квитанция на что?
- Хватит болтать, - сказала Сильвия брату, - видишь же, что платить
все равно придется.
Рогрон принес сорок семь франков и двенадцать су.
- А нам с товарищем, стало быть, ничего? - спросил кучер.
Из недр своего старого бархатного ридикюля, набитого ключами, Сильвия
извлекла сорок су.
- Благодарствуйте, себе оставьте, - сказал кучер. - Пусть уж лучше мы
все это просто так, задаром сделали для малютки.
Он взял расписку и вышел, сказав толстой служанке: "Ну и лавочка!
Бывают же такие крокодилы, почище египетских!"
- Какой грубиян! - воскликнула Сильвия, услыхав его слова.
- Да ведь им как-никак пришлось повозиться! - упершись кулаками в
бока, возразила Адель.
- Ну, нам с ним не детей, крестить, - заявил Рогрон.
- Где вы ее спать положите? - спросила служанка. Так прибыла Пьеретта
Лоррен к своим родственникам, так ее приняли двоюродный братец и
двоюродная сестрица, тупо разглядывавшие девочку, которую выгрузили у них
будто какой-то тюк, переправив из жалкой каморки в Сен-Жаке, где она
ютилась подле деда и бабки, прямо в столовую ее кузенов, показавшуюся ей
дворцовым залом Она оробела и растерялась. Бретоночка в синей юбке из
простой шерстяной ткани, в розовом коленкоровом передничке, в грубых
башмаках, синих чулках, в белой косынке и в натянутых на обветренные руки
шерстяных, красных с белыми кантиками митенках, купленных ей в Париже
кучером, показалась бы очаровательной всякому, кроме этих бывших
лавочников. Бретонский чепчик, который ей выстирали в Париже (он
испачкался по пути из Нанта), словно ореолом окружал ее жизнерадостное
личико. Этот национальный головной убор из тонкого батиста с
накрахмаленными и крупно плоенными кружевами так прост и кокетлив, что
заслуживал бы подробного описания. Ткань и кружево, пропуская свет,
бросают лишь легкую тень, и она придает лицу ту девственную прелесть,
которую многие художники тщетно пытаются передать красками, а Леопольд
Робер так удачно запечатлел в прекрасной, как рафаэлева мадонна, женщине с
ребенком на картине "Жнецы". В этой пронизанной светом кружевной рамке
сияло цветущее здоровьем розово-белое личико. В теплой столовой
разгорелись нежные ушки, губы, кончик тонкого носа, отчего все лицо
казалось еще белее.
- Что же ты с нами не поздороваешься? - сказала Сильвия. - Я твоя
двоюродная сестра, а вот твой двоюродный брат.
- Кушать хочешь? - обратился к Пьеретте Рогрон.
- Когда же ты выехала из Нанта? - спросила Сильвия.
- Она немая, - сказал Рогрон.
- У нее, бедняжки, и одежи-то совсем нет! - воскликнула толстая
Адель, развернув небольшой узел, увязанный в платок старика Лоррена.
- Поцелуй же своего двоюродного брата! - сказала Сильвия.
Пьеретта поцеловала Рогрона, - Поцелуй же свою двоюродную сестру! -
сказал Рогрон.
Пьеретта поцеловала Сильвию.
- Девочку совсем разморило дорогой. Ей, верно, нужно отоспаться, -
сказала Адель.