"Оноре Де Бальзак. Пьеретта" - читать интересную книгу автора

лаской по сравнению со строгостями отца. Им позволяли слоняться по двору,
конюшням и службам трактира или бегать по улицам; иногда задавали им
порку; посылали иной раз в гости к деду Офре, который относился к ним без
особой любви. Обидная холодность деда послужила для Рогронов лишним
поводом захватить львиную долю наследства "старого греховодника". Когда
пришло время, папаша Рогрон отдал сына в школу, потом освободил его от
военной службы, купив рекрута - одного из своих возчиков. Как только его
дочери Сильвии минуло тринадцать лет, он послал ее в Париж - ученицей в
магазин, а через два года отправил в столицу ч сына своего, Жерома-Дени.
Если приятели и собутыльники Рогрона - возчики или завсегдатаи его
питейного заведения - спрашивали, что он намерен делать со своими детьми,
трактирщик излагал свою точку зрения с прямотою, выгодно отличавшей его от
других отцов.
- Пусть только подрастут и придут в понятие, я дам им пинок куда
следует и скажу: "Отправляйтесь-ка добывать себе состояние!" - говорил он,
опрокидывая рюмку в рот или утирая губы тыльной стороной руки. Потом,
поглядев на собеседника и хитро подмигнув ему, добавлял:
- Хе-хе! Они не глупее меня. Отец дал мне когда-то три пинка - а я
дам им только по одному; он сунул мне один червонец в руку - а я дам им по
десяти. Им, стало быть, больше посчастливится, чем мне. Самый верный
способ! Эх! Что после меня останется - то и останется; нотариусы, небось,
все для них разыщут, чтобы урезывать себя во всем ради детей - это уж
глупо!.. Я их родил, я их кормил - и ничего с них не требую; разве мы с
ними не в расчете, а, сосед? Я начал с извоза, - ведь не помешало же мне
это жениться на дочери старого греховодника папаши Офре!
Сильвия Рогрон послана была в обучение к землякам - владельцам лавки
на улице Сен-Дени, и сперва за ее содержание платили сто экю в год. Спустя
два года она уже оправдывала себя: она еще не получала жалованья, но
родителям уже не приходилось больше платить за ее стол и комнату. Вот что
на улице Сен-Дени называется "оправдывать себя" Еще через два года, в
течение которых мать посылала ей по сто франков на одежду, Сильвия начала
уже получать сто экю жалованья в год. Таким образом, с девятнадцати лет
мадемуазель Сильвия Рогрон добилась самостоятельности. В двадцать лет она
была второй продавщицей фирмы "Китайский шелкопряд" у Жюльяра, оптового
торговца шелком на улице Сен-Дени.
История брата была точным повторением истории сестры. Юный Жером-Дени
Рогрон поступил к одному из крупнейших галантерейщиков улицы Сен-Дени, в
торговый дом Гепена "Три прялки". Если Сильвия в двадцать один год была
первой продавщицей, с окладом в тысячу франков, то Жерому-Дени повезло еще
больше: он уже в восемнадцать лет был первым приказчиком, с жалованьем в
тысячу двести франков, у Гепенов, тоже их земляков. Брат и сестра
встречались по воскресеньям и прочим праздникам и проводили эти дни в
скромных развлечениях: обедали за городом, ездили в Сен-Клу, Медон,
Бельвиль, Венсен. Соединив свои капиталы, добытые в поте лица, - около
двадцати тысяч франков, - они в конце 1815 года купили у г-жи Гене одно из
крупнейших розничных предприятий - пользовавшуюся широкой известностью
галантерейную торговлю "Домовитая хозяйка". Сестра взяла на себя
заведование кассой и конторой, а также корреспонденцию. Брат был
одновременно и хозяином и первым приказчиком, как Сильвия сперва была у
себя в лавке еще и первой продавщицей. Проторговав пять лет, брат и сестра