"Оноре Де Бальзак. Онорина" - читать интересную книгу автора

дипломата, и подчеркивали странность этого изжелта-бледного лица. Такая
бледность как будто указывала на вспыльчивый нрав и бурные страсти. Волосы
с проседью, тщательно причесанные, лежали ровными белыми и черными прядями
Щегольская прическа нарушала подмеченное мною сходство графа с тем
необыкновенным монахом, образ которого создал Льюис в подражание Скедони,
герою романа "Исповедальня чернецов", произведения, стоящего, по-моему,
значительно выше "Монаха". Как человек, привыкший спозаранку являться в
судебное присутствие, граф был уже чисто выбрит. Два канделябра в четыре
рожка под абажурами с еще горевшими свечами, поставленные по углам стола,
свидетельствовали, что сановник вставал задолго до рассвета. Руки его - я
их разглядел, когда он потянулся за шнурком звонка, чтобы позвать лакея, -
были очень красивы и белы, точно у женщины.
- Рассказывая вам эту историю, - заметил генеральный консул, прервав
себя, - я изменяю общественную должность и звание этого человека, но
вместе с тем показываю его в обстановке, соответствующей действительности.
Положение в обществе, важный чин, богатство, образ жизни - все эти
подробности правдивы; но я не хочу нарушать ни уважения к моему
благодетелю, ни своей привычки дипломата хранить тайны.
Вместо того чтобы почувствовать свое ничтожество, - продолжал он,
немного помолчав, - почувствовать себя по общественному положению букашкой
в сравнении с орлом, я испытывал при виде этого вельможи какое-то
странное, неизъяснимое чувство, в котором и сейчас не могу разобраться.
Гениальные художники... (тут консул любезно склонился перед посланником,
перед знаменитой писательницей и обоими парижанами), настоящие
государственные деятели, поэты, полководцы - словом, все поистине великие
люди всегда просты; и эта простота ставит их на один уровень с нами. Быть
может, вы, люди, превосходящие нас умом, - сказал он, обращаясь к своим
гостям, - замечали, как чувство сглаживает психологические расстояния,
созданные обществом. Если мы уступаем вам силою разума, то можем
сравняться с вами верностью в дружбе. Я почувствовал, что по температуре
наших сердец (простите мне это выражение) я так же близок своему
покровителю, насколько далек от него по положению. Ведь душа обладает
прозорливостью, она угадывает горе, тоску, радость, ненависть, злобу в
другом человеке. Смутно распознал я симптомы какой-то тайны, уловив в лице
графа те Же изменения, которые я наблюдал у моего дяди. Стойкость в
добродетели, чистота совести, ясность мысли преобразили моего дядю: его
некрасивое лицо к старости стало прекрасным. В чертах графа я заметил
обратное превращение: на первый взгляд я бы дал ему лет пятьдесят пять; но
после внимательного наблюдения я угадал, что молодость его увяла в
глубоком горе, похоронена в упорных, утомительных занятиях, сожжена жгучим
огнем несчастной страсти. В ответ на какую-то шутку моего дяди глаза графа
на миг засинели, как барвинок и по его радостной улыбке я угадал, как мне
показалось, его настоящий возраст - сорок лет. Все эти выводы я сделал не
в то утро, а позднее, припоминая обстоятельства первого посещения.
Вошел лакей, держа поднос с завтраком.
- Я не просил подавать мне завтрак, - сказал граф, - впрочем,
оставьте его здесь и покажите господину секретарю его комнаты.
Я пошел за лакеем, и он привел меня в красиво обставленные комнаты, в
настоящую квартиру, расположенную под верхней террасой, между парадным
двором и служебными постройками, над галереей, которая соединяла кухню с