"Оноре Де Бальзак. Дочь Евы" - читать интересную книгу автора

отравить Адриенну Лекуврер, - месть вполне понятная, если подумать о
степени оскорбления.
Флорина не могла быть помехой зарождавшейся страсти Рауля. Предвидя
денежный недочет в трудном предприятии, которое он затеял, она пожелала
уйти в отпуск на полгода. Рауль энергично повел переговоры и добился
успеха, чем стал еще дороже Флорине. Обладая практическим здравым смыслом,
как крестьянин из лафонтеновой басни, который заботится об обеде, пока
вельможи рассуждают, актриса отправилась в провинцию и за границу делать
сборы, чтобы поддержать знаменитого человека, пока он будет пробиваться к
власти.
Мало художников доныне брались описать любовь, какою она является в
высоких сферах, - любовь, полную величия и тайной слабости, страшную тем,
что самые глупые, самые пошлые обстоятельства подавляют ее желания, что ее
часто убивает усталость. Быть может, здесь удастся обрисовать ее хотя бы
беглыми чертами.
На другой же день после бала у леди Дэдлей, следуя программе своих
мечтаний, Мари была убеждена, что Рауль ее любит, а Рауль считал себя ее
избранником, хотя ни она, ни он не произнесли даже самого робкого слова
признания. И несмотря на то, что оба они еще не достигли возраста, когда
мужчины и женщины сокращают предварительные переговоры, они быстро шли к
развязке. Рауля, пресыщенного наслаждениями, влекло в идеальный мир, а
Мари, и не помышлявшая о грехе, не представляла себе, что она может этот
идеальный мир покинуть. Поэтому любовь их была на редкость чистой и
невинной, но была также на редкость пламенной и упоительной в грезах. Мари
находилась во власти идей, достойных рыцарских времен, но перекроенных на
вполне современный лад. Войдя в свою роль, она сочла, что отвращение ее
мужа к Натану уже не может быть препятствием для ее любви. Чем меньше
уважения заслуживал бы Рауль, тем возвышеннее была бы эта любовь. Пылкие
речи поэта отозвались у нее не столько в сердце, сколько в душе. От голоса
желания проснулось милосердие - царица добродетелей - и чуть ли не
освятило в глазах Мари волнения, радости, порывы любви. Ей казалось, что
стать для Рауля провидением во плоти - благородный поступок. Как
упоительна мысль поддерживать своею белой и слабой рукою колосса, чьих
глиняных ног она видеть не желала, заполнить пустоту его жизни, быть
тайным творцом его великого будущего, помогать гениальному человеку в
борьбе с судьбою и укротить ее, вышивать ему шарф для турнира, добывать
ему оружие, дарить ему амулеты против злых чар и бальзам для ран! У
женщины, воспитанной, как Мари, религиозной и благородной, как она, любовь
могла быть только сладостным милосердием. Этим объяснялась ее смелость.
Чистые чувства компрометируют себя с великолепным презрением к обществу,
похожим на бесстыдство куртизанки. И едва лишь графиня, обманутая
сознанием собственной непогрешимости, уверилась, что не нарушает
супружеской верности, она всецело отдалась радости любить своего Рауля.
Все мелочи жизни теперь исполнились для нее очарования. Она превратила в
святилище будуар, где думала о нем. Все, вплоть до письменного прибора,
говорило ее душе о неисчислимых радостях переписки с Раулем: в этой
комнате ей предстояло читать, прятать его письма, отвечать на них.
Искусство украшать себя нарядами - эта утонченная поэзия женской жизни,
исчерпанная или непонятая графинею Ванденес, - приобрело магическую силу,
которой она раньше не замечала, и вдруг сделалось для нее тем же, чем оно