"Оноре Де Бальзак. Брачный контракт" - читать интересную книгу автора

Натали, ее непревзойденному изяществу, ее царственной красоте, - все
своими коварными намеками дружно поддерживали сложившееся о ней мнение.
Стоило на балу кому-нибудь из числа возможных женихов при появлении
Натали, залюбовавшись ею, восторженно воскликнуть: "Боже, как она хороша!"
- маменьки не упускали случая заметить:
"Да, но как дорого стоит эта красота!" Если какой-нибудь новичок
находил, что мадемуазель Эванхелиста очаровательна и что лучшей невесты не
найти, ему возражали: "Кто же отважится взять в жены девушку, которая
привыкла получать от матери на наряды по тысяче франков в месяц, у которой
есть собственные лошади и горничная! А ее кружева! Ведь ее пеньюары
отделаны мехельнскими кружевами. На стирку ее тонкого белья уходит столько
денег, что на них могла бы прожить целая семья какого-нибудь служащего
средней руки. По утрам она надевает пелерины, одно глаженье которых
обходится в шесть франков".
Как бы ни хотелось кому-нибудь жениться на Натали, эти замечания и
множество других, часто замаскированных похвалой, быстро отбивали у него
всякую охоту. Блистая на всех балах, привыкнув, что каждый ее шаг
сопровождается льстивыми комплиментами и восхищенными улыбками, Натали
ничего не знала о жизни. Она жила так же беззаботно, как летают птицы, как
растут цветы; все вокруг были готовы исполнить любое ее желание. Она не
знала, сколько стоят вещи, которые ее окружают, откуда берутся деньги, как
они достаются и на что уходят. Быть может, она думала, что при каждом доме
полагается быть поварам, кучерам, горничным и лакеям, подобно тому как на
лугу полагается расти траве, а на деревьях - плодам. Ей не было дела до
нищеты и несчастья, так же как до поваленного бурей леса или неплодородной
почвы. Мать нежно лелеяла ее, оберегала от малейшей заботы, которая могла
бы испортить дочери удовольствие, и Натали легко носилась по балам, как
носится по степи вольный скакун, еще не знающий ни узды, ни подков.
Через полгода после приезда Поля царица балов и "душистый горошек"
впервые встретились в высшем обществе. Они обменялись, казалось бы,
равнодушными взглядами, но на самом деле очень понравились друг другу.
Внимательно следя за результатами этой заранее предусмотренной встречи,
г-жа Эванхелиста уловила в глазах Поля зародившееся чувство и подумала:
"Он будет моим зятем!" А Поль, увидев Натали, сказал себе:
"Она будет моей женой!" Представление о богатстве семьи Эванхелиста,
вошедшем у жителей Бордо в пословицу, создалось у Поля еще в детстве и,
как всегда в таких случаях бывает, прочно укоренилось в его сознании.
Поэтому денежная сторона вопроса разрешилась для него сразу, не требуя
наведения справок и расспросов, что одинаково неприятно как для робких,
так и для гордых людей.
Кое-кто попытался в разговоре с Полем, расхвалив, как обычно,
красоту, манеры, воспитанность Натали, закончить свою речь ядовитыми
намеками на широкий образ жизни семьи Эванхелиста, сулящий осложнения в
будущем, но "душистый горошек" отнесся к услышанному с тем пренебрежением,
какого заслуживали подобные глубоко провинциальные сплетни. Об этом вскоре
все узнали, и злословие прекратилось, так как Поль задавал тон во всем,
что касалось не только манер и разных мелочей, но также мнений и толков.
Он ввел в обиход чисто британский индивидуализм, ледяную неприступность,
байроническую насмешку, презрительное отношение к жизни и к узам,
считающимся священными, а также английскую серебряную посуду и английские