"Мэри Бэлоу. Певцы Гимнов с Бонд-Стрит" - читать интересную книгу автора

сильно. На ней было шерстяное платье с длинными рукавами, поверх был надет
тяжелый плащ, и она, проглотив свою гордость, надела довольно уродливые
полуботинки и немодную шляпку с полями достаточно широкими, чтобы защитить
ее лицо от сильного ветра и непрекращающегося дождя. Но Бонд-стрит была
похожа на ледяной туннель, а она даже не могла прибавить шагу, чтобы
согреться, или завернуть в один из магазинов. Вообще-то она совсем не могла
идти, поскольку должна была стоять на одном месте.
Она была вынуждена стоять рядом с исполнителями гимнов, и поэтому все
считали ее одной из них. Это был хор из церкви, которую она посещала с тех
самых пор, как переехала в конце лета в Лондон, и его участники гордились
тем, что исполняли святочные гимны и собирали пожертвования на починку
церкви каждый год на протяжении двадцати семи лет. За небольшим исключением
хористами были те же самые люди, кто начал эту традицию. Фанни серьезно
сомневалась, что они хоть когда-нибудь были гармоничным хором, но за
недостаточностью доказательств оправдывала. Мисс Кемп, их регент и ведущая
певица, возможно, имела когда-то довольно сносный голос. Но теперь он начал
от возраста дрожать. Мистер Фозергилл, вероятно, когда-то мог передавать
мелодию, но это было до того, как он почти полностью потерял слух.
Если бы только однажды воскресным утром Мэттью не открыл рот, услышав
знакомый гимн, и не запел, как "соловушка", как назвал его перед своей
проповедью викарий сразу же после этого. После службы Мэттью окружили добрые
прихожане, и мисс Кемп лично заявила, что милый мальчик обязательно должен
присоединиться к хору и посещать еженедельные репетиции, поскольку на дворе
был уже октябрь.
Ему бы следовало петь в хоре Вестминстерского аббатства или еще
каком-нибудь хоре более крупной и известной церкви, сказал викарий, но потом
добавил, что надеется, что миссис Берлинтон не станет лишать их
божественного голоса своего сына.
Мэттью был необычным ребенком, и его нисколько не пугала мысль стать
частью взрослого хора, на что втайне надеялась Фанни. Он же был захвачен
этой перспективой. Его мать частенько думала, что петь он начал даже раньше,
чем говорить, а потому он никогда по собственной воле не упустил бы
возможность поделиться своим талантом с окружающими.
Он вовсе не был тщеславным. Похвалы грели ему душу, но не вызывали у
него чувства собственного превосходства.
И вот она стояла тут, замерзшая и смущенная. Хор фальшивил больше, чем
обычно. Хотя она почувствовала, как ее сердце наполняется привычной
гордостью и страхом, когда Мэттью начал солировать. "Как могут все эти люди
на шумной Бонд-стрит не остановиться, чтобы его послушать?" - недоумевала
она. А что, если никто не остановится? Заметит ли это Мэттью, и не раздавит
ли его безразличие толпы?
Она бросила взгляд на свою дочь Кэти. Фанни надеялась, что той тепло,
по крайней мере, она точно была хорошо закутана. В Кэти странным образом
сочетались тихая мечтательность и проявлявшаяся время от времени смелость,
граничащая с дерзостью. В данный момент девочка стояла, спокойно держа ее за
руку, и наблюдала за выступлением брата. Когда Фанни посмотрела на нее, Кэти
прижалась к материнской юбке. Рождество в этом году должно было быть тихим.
Фанни решила, что ее деверь и его семья, с которыми она жила, потому что
Борис после смерти не оставил ей достаточно средств, чтобы быть независимой,
отправятся за город без нее. Там, как обычно, должно было состояться большое