"Джеймс Грэм Боллард. Эндшпиль" - читать интересную книгу автора

тривиальнейших дебютов очень симптоматичны и отражают его скрытую власть над
Константином.
Бесцветная, унылая вилла, поливаемая осенней моросью, блеклая мебель и
однообразная, примитивная пища, которую они сейчас ели, все это тусклое,
серое чистилище, связанное с настоящим миром тоненькой ниточкой телефонного
провода, все это было непосредственным продолжением личности Малека, подобно
его игре в шахматы, но с одним отличием: тут везде мерещились потайные
двери, секретные туннели. В такой обстановке пышным цветом расцветали
неожиданности. Во время бритья зеркало могло в любой момент отъехать в
сторону, обнаружив извергающий пламя ствол автомата, или не чечевица могла
оказаться причиной чуть горьковатого привкуса супа, а нечто совсем, совсем
другое.
Такие мысли обуревали Константина все больше по мере того, как небо на
востоке темнело и на его тусклом фоне все резче проступал белый
прямоугольник освещенной закатом стены, прямоугольник, напоминавший огромную
tabula rasa. Пожаловавшись на несуществующую головную боль, Константин
отложил партию и ушел на второй этаж, в свою комнату.
Дверь между его комнатой и жильем Малека была снята; лежа на кровати,
он все время ощущал, что надзиратель не лег, а сидит, сидит спиной к окну.
Возможно, именно это постоянное присутствие Малека и не дало Константину
толком отдохнуть; встав через несколько часов и вернувшись на веранду, он
почувствовал себя разбитым, его не оставляли все сгущающиеся дурные
предчувствия.
Сделав над собой усилие, он собрался с духом, сосредоточился на игре и
смог добиться позиции, по всем признакам равной. Хотя эта партия была
отложена без каких-либо комментариев с той или другой стороны, Малек, судя
по его поведению, признал, что утратил начальное преимущество; он какое-то
мгновение помедлил над доской, когда Константин уже встал.

Уроки этого дня не пропали для Константина даром. Он прекрасно
осознавал, что игра в шахматы не только истощает его силы, но и ставит его в
большую зависимость от Малека, чем Малека - от него. Хотя со вчерашнего дня
фигуры никто не трогал, Константин не предложил доиграть. Малек тоже не
обращал внимания на доску; похоже, ему было безразлично, закончат они партию
или нет. Большую часть времени он сидел рядом с Константином, около
единственного в гостиной радиатора, иногда выходя на кухню поговорить с
ординарцем. Как и обычно, каждое утро звонил телефон, но других звонков,
кроме этого, не было; не было и посетителей. Фактически обитатели виллы
находились в полном вакууме.
Именно эта неизменность, предсказуемость дневной рутины особенно
угнетала Константина. В последующие дни он несколько раз играл с Малеком в
шахматы, каждый раз попадая в проигрышное положение, но его внимание было
сосредоточено не на игре, а на загадке, скрытой за бесстрастным лицом
надзирателя. Со всех сторон его окружали сотни невидимых часов, стрелки
которых с бешеной скоростью неслись к манящему нулю, беззвучный грохот,
подобный топоту апокалиптических копыт.
Прежние предчувствия уступили место все нарастающему страху, тем более
ужасному, что, несмотря на очевидную и нескрываемую роль Малека, страх этот
казался абсолютно беспочвенным. Константин заметил, что не может больше чем
на несколько минут сосредоточиться ни на какой задаче, он оставлял обед