"Джеймс Боллард. Хрустальный мир ("Уничтоженные миры" #4) " - читать интересную книгу автора

полностью посвятить себя ей выявил, что Сюзанна стала средоточием всех
преследовавших его в Форт-Изабель сомнений. Одно время он подозревал, что
выбрал работу в лепрозории не из одного только чистого человеколюбия, что,
быть может, его привлекала сама идея проказы и все то, что она могла
представлять на подсознательном уровне. Сумрачная красота Сюзанны постепенно
отождествилась у него в мозгу как раз с этой темной гранью души, а их связь
стала попыткой прийти к соглашению с самим собой и своими двусмысленными
побуждениями.
Но, обдумав все это лишний раз, Сандерс признал, что на поверхности
лежит и другое, существенно более зловещее объяснение их внезапного отбытия
из госпиталя. Получив от Сюзанны письмо с описанием причудливых,
экстатических видений леса - когда потемневшие участки кожи прокаженного
теряют чувствительность, не обходится без поражения нервных тканей, - он
решил последовать за ними. Чтобы не оповещать Сюзанну о своем прибытии, он
не стал выяснять, почему письмо подверглось цензуре, а просто взял в
госпитале месячный отпуск и отправился в Порт-Матарре.
По описанию лесистых склонов в письме Сюзанны он догадался, что клиника
должна находиться неподалеку от Монт-Ройяля и, скорее всего, примыкает к
одному из шахтерских поселков; сверхбдительностью французов, владеющих
рудниками, и объясняется, должно быть, выходка цензуры. Однако активность на
причале - там с десяток солдат суетились вокруг штабной машины - означала,
что все не так просто.
Он начал было аккуратно складывать письмо, разглаживая похожую на
цветочный лепесток бумагу, как дверь каюты вдруг резко распахнулась, ударив
его по локтю. В каюту шагнул Вентресс и, извиняясь, кивнул Сандерсу:
- Прошу прощения, доктор. Мой чемодан. - И добавил: - Таможенники на
пароходе.
Недовольный, что Вентресс застал его за чтением старого письма, Сандерс
небрежно запихнул листок и конверт к себе в карман. На сей раз Вентресс,
похоже, не обратил на это внимания. Взявшись за ручку чемодана, он
настороженно прислушивался к происходящему на палубе у них над головой. Без
сомнения, он прикидывал, что делать с пистолетом. Уж чего-чего, а
тщательного таможенного досмотра багажа никто из них не ожидал.
Решив, что лучше оставить Вентресса одного, дабы он мог выбросить
оружие в иллюминатор, доктор Сандерс взялся за свои чемоданы.
- Ну что ж, до свидания, доктор. - Вентресс улыбался. Он придержал
дверь, чтобы Сандерсу было легче пройти. - Было так интересно, я получил
массу удовольствия, разделив с вами каюту.
Доктор Сандерс кивнул:
- В этом было, наверное, и кое-что от вызова, не так ли, мистер
Вентресс? Надеюсь, победа всегда достается вам столь же легко.
- Сдаюсь, доктор! - Вентресс поднял руки, а потом помахал вслед
уходящему по коридору Сандерсу. - Я охотно предоставляю вам смеяться
последним, ведь ваш инструмент - коса, если я не ошибаюсь?
Не оглядываясь, Сандерс вскарабкался по трапу в салон, чувствуя у себя
на спине взгляд оставшегося в дверях каюты Вентресса. Остальные пассажиры
расположились на стульях вокруг бара, среди них был и отец Бальтус, а рядом
развернулись длительные дебаты между старшим помощником, двумя таможенниками
и сержантом полиции. Сверяясь со списком пассажиров, они дотошно изучали
каждую фамилию, будто разыскивая какого-то пропавшего пассажира.