"Джеймс Боллард. Садок для рептилий." - читать интересную книгу автора

Пелам беспокойно заерзал на стуле, неожиданно ощутив, как впивается в
локти ребро металлической столешницы. Сидеть на сбитом из узких планок
дешевом стуле было неудобно и больно, словно его тело было втиснуто в
железный футляр с шипами и зажимами. Странное предчувствие ужасного
насильственного действия опять шевельнулось в его душе, и он посмотрел на
небо, почти ожидая увидеть самолет, который, вынырнув из марева над морем,
развалился бы перед ним на куски над собравшейся на пляже толпой.
- Удивительно, каким популярным может сделаться загорание на пляже, -
сказал он Милдред. - Перед второй мировой войной это превратилось в
Австралии в серьезную проблему.
Оторвавшись от книги, Милдред, мигая, подняла глаза.
- Им, наверное, больше нечего было делать.
- В том-то и дело. Пока люди готовы проводить все время растянувшись
на пляже, мало надежды создать другие виды отдыха. Загорать
антиобщественно, потому что это абсолютно пассивное препровождение
времени. - Он понизил голос, заметив, что сидевшие вокруг них люди
оглядываются через плечо и, навострив уши, прислушиваются к его чеканной
речи. - С другой стороны, оно, конечно, сближает людей. В голом, или почти
голом, виде продавщицу и в самом деле не отличишь от герцогини.
- Неужели?
Пелам передернул плечами.
- Ты же знаешь, что я хочу сказать. Но, по-моему, гораздо интереснее
психологическая роль пляжа. Особенно важна полоса прилива, промежуточная
область, которая одновременно и принадлежит морю, и находится выше него,
извечно наполовину погруженная в неизвестность времени. Если принять море
за воплощение подсознания, тоща это стремление на пляж можно рассматривать
как попытку к бегству от своей экзистенциальной роли в повседневной жизни
и возвращению в извечное время-море.
- Роджер, помилуй, - Милдред устало отвела глаза в сторону. - Ты
говоришь, как Чарльз Шеррингтон.
Пелам снова вперил взгляд в море. Внизу под ним радиокомментатор
сообщал местоположение и скорость удачно запущенного спутника и его путь
вокруг земного шара. От нечего делать Пелам подсчитал, что спутник долетит
сюда минут через пятнадцать, почти ровно в полчетвертого. Его, разумеется,
не будет видно с пляжа, хотя последние работы Шеррингтона по восприятию
инфракрасных лучей позволяли предположить, что часть посылаемого солнцем
инфракрасного излучения неосознанно воспринимается сетчаткой глаза.
Размышляя о том, какие возможности открывает это перед коммерческими
или политическими демагогами, Пелам слушал стоявшее внизу на песке радио,
к которому вдруг протянулась длинная белая рука и выключила его. Владелица
руки, полненькая девушка с белой кожей и лицом безмятежной мадонны,
круглые щеки которой обрамляли кудряшки черных волос, перекатилась на
спину, отстраняясь от своих приятелей, и с минуту они с Пеламом смотрели
друг другу в глаза. Нарочно выключила, решил он, чтобы он не смог услышать
репортажа, но потом сообразил, что на самом деле девушка слушала его и
надеялась, что он возобновит свой монолог.
Польщенный, Пелам рассматривал круглое, серьезное лицо девушки, ее
сложившуюся, но еще детскую фигуру, распростертую на песке чуть ли не в
такой же близости от него и в таком же обнаженном виде, в каком она могла
быть, находясь в одной с ним постели. Откровенное, юное, но притом странно