"Гонсало Торренте Бальестер. Дон Хуан " - читать интересную книгу автора

он ответил, что католик. "Как вам кажется, это дурно, что я не верую?" -
"Нет, нет. Это естественно!" - "А я нахожу естественной вашу веру". Мы
дружно рассмеялись и оставили эту тему. Но на другой день, как бы ненароком,
он стал расспрашивать меня о моем атеизме и о том, как я понимала мир,
человеческую жизнь в целом и свою собственную. Я не столько опасалась, что
он примется обращать меня, сколько ждала этого, потому что мечтала иметь с
ним как можно больше общего, но не дождалась. Напротив, он начал объяснять
мне, что такое Ничто и Материя, и спросил, верю ли я, будто Материя явилась
из Ничто, чтобы потом опять стать Ничто, или считаю, что Материя вечна. Я
растерялась: он рассказывал об этих вещах чужими для меня словами, я их едва
понимала. Наконец я решилась спросить, к чему нам такие разговоры. Он
ответил: "Я должен отточить ваш нигилизм и научить вас видеть его
последствия в чистом виде". - "Но для чего?" - "Только чтобы раскрыть
неведомые богатства, которые таятся в вашей душе". В последующие дни мы
только об этом и говорили. Но, прошу заметить, мы вели свои разговоры именно
в таких местах, которые обычно выбирают влюбленные: в парках, в тихих кафе,
в безлюдных переулках. И ходили мы неизменно взявшись за руки, а иногда даже
обнявшись. Он начал увозить меня на своей машине за город и показывал
незнакомые мне места. Наконец, пригласил к себе домой. Он обладал особым
даром, сродни поэтическому, и все, что нас окружало, сразу оживало, обретало
душу, участвовало в наших беседах и чуть ли не в нашей жизни. Сигарета или
бокал вина выглядели в его руках по-новому, казались чем-то неведомым и
обольстительным. Он все вокруг ставил в зависимость от меня, так что я
почувствовала себя неким центром, излучающим живительную энергию, но в то же
время подчиненной тому Ничто, которое он открывал мне, и я оказывалась
связанной с Ничто теми же мистическими узами, которыми окружающая жизнь
связывалась со мной.
- Если я правильно понял, его уроки... это что-то вроде индуизма,
мистицизма индуистского толка.
Соня вдруг вышла из себя:
- Почему надо это как-то называть? Вы нашли подходящее имя, но мне-то
оно ничего не дает, мне оно ни к чему. Я называла это любовью.
Я извинился и в душе обругал себя за очередной промах.
- И вот понемногу начали проявляться, пользуясь его словами, богатства
моей души. Благодаря его объяснениям, самому его присутствию, я теперь жила
в центре мира, порождением которого себя считала и с которым почему-то
жаждала соединиться. Я сказала ему об этом, но в ответ услыхала, что еще
рано, еще предстоит преодолеть много ступеней... - Вдруг она с неожиданной
злостью хлопнула по столу. - Сплошная ложь! Ложь! Не с космосом я мечтала
соединиться, с каким там космосом, я хотела лечь с ним в постель, как всякая
девчонка со своим возлюбленным. - Она зарыдала и сквозь рыдания с трудом
проговорила: Как всякая любящая женщина! Ведь я такая же, как все остальные!
Она сумела взять себя в руки. Я предложил ей сигарету, она закурила. Я
пододвинул ей рюмку.
- Да, я мечтала о нем, но не только в обычном смысле. Мне казалось,
что, соединившись с ним, с его помощью я смогу перешагнуть за некие пределы,
достигну того сверхчеловеческого счастья, о котором он говорил и к которому
заставил меня стремиться. Поэтому я с такой готовностью слушала его и
покорялась ему. Он стал оставлять меня одну в своем доме по вечерам, и так
случалось не раз, и я была там счастлива, счастлива благодаря тому, что