"Гонсало Торренте Бальестер. Дон Хуан " - читать интересную книгу автора

Священник глянул на меня с едва скрываемым раздражением.
- Вы, писатели, сующие нос в теологию, вечно желаете перевернуть все с
ног на голову, а если говорить лично о тебе, то ты готов принять жалкого
пустомелю за великого теолога. Дай мне сигарету! - Он закурил. - Человек,
называющий себя Дон Хуаном, не может быть интересен ни драматургу, ни
романисту, ни уж тем более теологу. Это просто дурак.
- Разве Лепорелло похож на дурака? Готов спорить, он понимает в
богословии побольше тебя.
- А тебе не приходит в голову, что он может быть итальянским
священником, лишенным сана, вот и все?
- Да хоть бы и так... Подумай, что должно твориться в душе человека,
чтобы он додумался назваться Лепорелло!
- У меня не хватает фантазии.
- Зато у меня ее предостаточно. И если он и на самом деле бывший
священник, во что верится с трудом, то это еще любопытнее.
Мой друг положил руку мне на плечо и сочувственно улыбнулся.
- Всегда считал тебя умным парнем, но, видно, ошибался. Ты несешь
жуткую чушь. Это абсурд! Мне в голову приходит единственное разумное
объяснение: тот тип, вернее, они оба хотят тебя подурачить.
- Вот только зачем?
- Не знаю. Но всякий на твоем месте сразу бы сообразил, в чем дело, и
врезал бы итальянцу как следует. А теперь оставь меня в покое.


4

Вот чего не хватало мне самому - покоя. Всю ночь я проворочался в
постели, меня мучили любопытство, досада, но больше всего - тревога. Даже
если мне удавалось заснуть, я тотчас просыпался, пребывая в том смутном
состоянии, какое бывает у человека, вернувшегося из иной, отличной от нашей
реальности. Тишина и темнота пугали меня. Я снова и снова вспоминал
Лепорелло, видел, как он идет по бульвару Сен-Мишель с тростью и розой -
похожий на уличного фокусника. В моих кошмарных видениях мелькали то лицо
какого-то испанского актера, декламирующего стихи, то отрывки из Моцарта, то
вопли "проклятых" в масках, то удивленная и раздраженная физиономия моего
друга-священника, то декорации Дали к "дон Жуану". В миг просветления я
решил, что все мои бредовые видения объясняются качеством и количеством
выпитого вечером кофе. Наверно, так оно и было.
Я встал поздно, с больной и мутной головой. Принял душ, но это не
помогло.
- Внизу вас ожидает какой-то господин, - сказала мне горничная, внося
завтрак.
- Испанец?
- Кажется, да.
Это мог быть любой из двух-трех встреченных в Париже знакомых, которым
я дал адрес гостиницы, или священник, иногда надевавший мирское платье.
- Пусть поднимется.
Я опять лег в постель. В дверь постучали, я ответил по-испански, и в
комнату быстро вошел Лепорелло. В руках он нес черный чемоданчик. Он
посмеивался, правда весьма добродушно. Увидев мое изумление, гость