"Дэвид Балдаччи. Верблюжий клуб" - читать интересную книгу автора

Дэвид Балдаччи

Верблюжий клуб


Посвящаю этот роман всем мужчинам и женщинам, работающим в секретной
службе Соединенных Штатов. А также Ларри Киршбауму - первоклассному
редактору, великому издателю и замечательному другу.


Пролог

"Шевроле-сабербан" несся по одной из небольших дорог в штате Виргиния.
Аднан аль-Рими, сгорбившись за баранкой, внимательно вглядывался в каждый
поворот: тут обитает множество оленей. Еще не хватало наткнуться в этой тьме
на какую-нибудь рогатую скотину. И вообще, ему уже давно осточертели какие
бы то ни было стычки. Он оторвал одну руку от руля и нащупал под пиджаком
кобуру. Оружие служило Аднану не просто успокоительным средством, а было для
него, в его сорок с небольшим, абсолютной необходимостью.
Услышав извне какой-то странный звук, он выглянул в окно. Похоже,
стрекот вертолета.
За спиной Аднана сидели два пассажира. Одного, оживленно болтавшего по
сотовому на фарси, звали Мухаммед аль-Завахири. Иранец прибыл в страну
незадолго до событий одиннадцатого сентября. Другой, по имени Гуль Хан, лишь
несколько месяцев назад прибыл в Штаты из Афганистана. Крупный, мускулистый,
с гладко выбритым черепом. На нем была охотничья камуфляжная куртка, в руках
он держал автомат. Гуль Хан умело вставил магазин и установил режим стрельбы
короткими очередями. На окно машины упало несколько капель дождя. Хан лениво
следил, как по стеклу стекают тонкие струйки.
- Красивые места, - сказал Хан на пушту - языке, которым хорошо владел
Мухаммед, но который Аднан знал едва-едва. - А у нас везде торчат обломки
советских танков. Крестьяне вспахивают землю клочками вокруг железок. - Он
сделал паузу и с явным удовольствием добавил: - Американских железок там
тоже хватает.
Аднан бросил взгляд в зеркало заднего вида. Не очень-то приятно слышать
сзади клацанье затвора, пусть даже автомат в руках мусульманина. Иранцу он
тоже доверял не до конца. Родился Аднан в Саудовской Аравии, но еще ребенком
оказался в Ираке. И сражался за Ирак в этой ужасной войне, не испытывая к
Ирану ничего, кроме враждебности. Кроме того, Мухаммед аль-Завахири был
вовсе и не арабом, а персом. Это дополнительное обстоятельство усиливало
недоверие аль-Рими.
Мухаммед тем временем прекратил болтать по телефону и отколупнул комок
грязи, прилипший к его ковбойскому сапогу американского производства.
Взглянув на свои непомерно дорогие часы, он откинулся на спинку сиденья,
улыбнулся и закурил, сказав еще что-то на фарси. Хан рассмеялся. От него
разило луком.
Аднан крепче стиснул баранку. Он никогда не отличался легкомыслием, и
его раздражала та несерьезность, с которой иранец относится к их важному
делу. И опять этот стрекот над головой! Аднан снова выглянул в окно.
На этот раз Мухаммед тоже что-то услышал. Он опустил стекло, высунул