"Дмитрий Михайлович Балашов. Юрий ("Государи московские" #9) (незаконченный роман) " - читать интересную книгу автора

волков-людоедов. Волки и порешили вора.
Збыслав подошел первым.
- Сашок, не подходи!
Распяленный труп продолжал висеть на жерди, но ног у него не было -
отъели волки. Не было и лица. Збыслав представил, как огромный волк,
поставив лапы на плечи плененного вора и оскалив пасть, заглядывает тому в
лицо, жарко дышит и потом рывком вгрызается в живую плоть - или уже мертвую?
Поди, сперва выпустили кишки да отъели ноги?
- Не подходи, Сашок! - крикнул еще раз и пошел, сплевывая, ощущая
тошнотные позывы, уцепив Сашка за рукав, бормотнул: - Волки объели! Пошли!
Сбившись с пути, долго выбирались из леса, и Збыслав все крутил
головою, все сплевывал, не в силах унять дрожь в членах от страшной картины
объеденного трупа и страшного представления, как волки подступают, подвывая,
к бессильно распятому человеку, а тот бьется, уже не кричит, а хрипит
предсмертно, замирая от ужаса. Жуткая смерть! - А не воруй! - перебивал сам
себя. - В деревнях ить и запоров на дверях нет, некому воровать! Верно, что
не на Москве.
А в глазах - все стоял видением полуобглоданный череп с одним нависшим
круглым глазом, будто бы вытаращенным от посмертного ужаса.
Побыв еще два дня и убедясь, что жизнь у брата наладилась, Филимон
отбыл, лихо проскакав деревней на своем отдохнувшем и отъевшемся жеребце.
Сашок проводил его, выйдя за ограду. Сам он так лихо ездить верхом вовсе не
умел, да и научиться не чаял. В Збыславе (материнским прозванием Буреке -
три имени имел татарчонок!) говорила татарская кровь, степная, горячая,
позволяющая знать коня, как себя самого. Он и Сашку сказал как-то, обучая
его верховой посадке: - Ты поближе к холке садись, а как там - само покажет!
Почуешь! - Сашок не чуял, ему и нынче было трудно ездить верхом. Впрочем,
воинского искусства с него пока и не требовалось. В срок вспахали. В срок
посеяли яровое: ярицу и рожь. Бабы горбатились на огородах, выставляя зады,
сажали капусту, лук и репу. И опять не верилось, что в боярах раздрызг, что
грядет война что князь Юрий таки не признал племянника своего.
А меж тем Юрий деятельно собирал полки, разослав по всем своим волостям
вестоношей с призывом, отсеявшись, собираться на рать и идти с запасом и
ратною справою к Галичу. В Лутонину деревню прискакал с тем же известием
Сидор, Лутонин внук, дружинник Юрия, о чем Сашко узнал от Сергея Иваныча,
заглянувшего в Островов, выяснить как там и что.
Поговорил с новым старостой, удовлетворенно вздохнул, а вечером, глядя
на Сашка строгим взором, молвил:
- Ты теперь княжой послужилец, почти боярский сын! Будет война, пойдешь
в поход на Юрия! - И, опустив голову, прибавил тихо: - Брата, Лутонина внука
Сидорку, встретитесь коли на бою - не убей!
У Сашка от его слов холодом прошло по спине.

Глава 5

У князя Юрия было не трое, как многие думают, а четверо сыновей. И
четвертый, Иван, о котором мало кому известно, был старшим. Он посхимился
под именем Игнатия в Троицком монастыре и умер во монашеском чину в 1432
году на тридцать первом году жизни в Галиче, где и был похоронен.
Неизвестно, какая беда вывела его из числа деятелей своего времени.